Следующий поворот со скоростного шоссе вел к особняку Баджеттов. Ганс почувствовал, что у него вспотели ладони. «Каким же я был самоуверенным идиотом, – сокрушался он, включая сигнал поворота. – Приехал в Америку из Швейцарии двенадцатилетним мальчишкой, ни слова не говоря по-английски. С отличием окончил Массачусетский технологический университет и решил, что достал луну с неба. Глупец. Вообразил, что обладаю иммунитетом против неудач».
Через пять минут он подъехал к открытым воротам поместья. Автомобили выстроились в очередь, ожидая допуска к охранникам у подножия длинной извилистой дороги. Очевидно, Баджетты устраивали вечеринку.
Ганс ощутил одновременно облегчение и разочарование. «Позвоню и оставлю сообщение, – решил он. – Может, – почему бы и нет? – они предоставят мне отсрочку».
Делая разворот, попытался игнорировать внутренний голос, предупреждающий, что такие люди, как Баджетты, никогда не дают отсрочек.
Глава 8
Стерлинг, Нор и Билли вошли в заднюю дверь особняка как раз вовремя, чтобы услышать оскорбления, сыпавшиеся на голову несчастного кондитера. Брукс поспешил на кухню выяснить, что происходит, и обнаружил шеф-повара, лихорадочно исправляющего что-то в надписи на торте.
«Неправильный возраст?» – гадал Стерлинг. Как-то он попал на вечеринку, где двенадцатилетняя дочь в качестве сюрприза испекла торт ко дню рождения матери. Когда девочка с гордостью внесла изделие с пылающими свечами, мать едва не упала в обморок – возраст, который она так старательно скрывала, четко обозначался ярко-розовой надписью на ванильной глазури. «Помню, тогда я подумал, что любой неграмотный цифры-то точно прочитает, – усмехнулся Стерлинг. – Не слишком доброжелательно с моей стороны».
К счастью, ошибка шеф-повара была незначительной. Несколькими вращениями кондитерского шприца он изменил Бетти-Анну на Хедди-Анну. Нор и Билли прекрасно осознали суть переполоха.
– Смотри не спой «С днем рождения, Бетти-Анна», – прошептала Нор на ухо Билли.
– Есть такой соблазн, но я хочу выйти отсюда живым.
Стерлинг побрел за ними в гостиную. Нор пробежала пальцами по фортепиано, Билли вытащил гитару из футляра, затем оба проверили микрофоны и звуковое оборудование.
Чарли взял на себя ответственность передать исполнителям список любимых песен братьев.
– Они не хотят, чтобы вы своей громкой музыкой взорвали барабанные перепонки гостей, – нервно заметил адвокат.
– Мы музыканты, а не взрывники, – отрезала Нор.
– Когда мама выйдет на связь через спутник, вы споете «С днем рождения», а затем господа Баджетты желают, чтобы вы устроили настоящий концерт.
Прозвенел колокольчик, и первая волна гостей ступила внутрь.
Стерлингу всегда нравилось находиться среди людей. Изучая вошедших и прислушиваясь к их разговорам, он понял, что сборище посетило несколько довольно важных персон.
Общее впечатление создавалось таково – все явились исключительно из-за щедрого пожертвования дому престарелых, но после вечеринки гости будут счастливы навсегда забыть братьев Баджеттов. Некоторые остановились полюбоваться портретом, который будет висеть в новом крыле.
– Ваша мать очень красивая женщина, – искренне отметил председатель Совета губернаторов, кивая на портрет. – Элегантная почтенная дама. Часто ли она приезжает к вам в гости?
– Наша драгоценная мамочка не любит путешествовать, – ответил Джуниор.
– Мама страдает боязнью полетов и морской болезнью, – едва не всхлипнул Эдди.
– Значит, вы наверняка навещаете ее в Валлонии, – предположила гостья.
– Естественно, и как можно чаще, – ровно ответил присоединившийся к ним Чарли Сантоли.
Стерлинг покачал головой. Явная ложь.
Билли и Нор начали петь и сразу же были окружены благодарной аудиторией. Если Нор обладала прекрасным, слегка хрипловатым голосом, то Билли – просто исключительным. Стоя в толпе, Стерлинг слышал приглушенные комментарии:
– Молодой Билли Джоэл…
– Он точно станет звездой…
– Великолепен, – проворковала дочь одного из членов совета директоров.
– Билли, исполни «Хочу просыпаться рядом с тобой».
Просьба вызвала спонтанные аплодисменты, и Билли запел, легко перебирая струны гитары:
– Я знаю, чего хочу… Я знаю, что мне нужно…
«Должно быть, это один из его хитов», – догадался Стерлинг. Даже на его старомодный вкус звучало замечательно.
Благодаря музыке, атмосфера на вечеринке явно смягчилась. Гости переговаривались, опустошая бокалы с превосходными винами и наполняя тарелки поистине роскошными яствами.
К 7:15 вечера братья Баджетты сияли. Прием проходил безупречно. Они наслаждались успехом.
В этот момент Джуниор взял микрофон и откашлялся:
– Хочу всех поприветствовать, мы с братом надеемся, что вы получаете огромное удовольствие. Мы рады видеть вас в числе наших гостей и очень, очень счастливы, что отдали эти деньги – я имею в виду, пожертвовали – на пристройку крыла к дому престарелых. Оно будет названо в честь нашей святой мамочки Хедди-Анны, восьмидесятипятилетний юбилей которой мы сегодня празднуем. И вот сейчас, благодаря чудесной спутниковой связи с нашей родной деревушкой Кизкек, где выросли мы с братом, появится наша мамуля. Ради такого события она до сих пор не спит, потому что очень уважает присутствующих. А теперь прошу всех присоединиться к песне «С днем рождения», которую исполнят наш замечательный Билли Кэмпбелл и его мать, прелестная Нор Келли.
Снова вспыхнули жидкие аплодисменты. Внесли именинный торт, на котором пылали восемьдесят шесть свечей, одна высилась над всеми. С потолка упало десятифутовое полотно, и суровое лицо мамы Хедди-Анны заполонило экран.
Она сидела в кресле-качалке, попивая местную водку – граппу. Из глаз Эдди потоком полились слезы, Джуниор неистово посылал воздушные поцелуи, гости покорно затянули «С днем рождения, Хедди-Анна», поглядывая в листки со словами песни на валлонском языке английскими буквами.
Надув пухлые, как два красных шара, щеки, мамаша задула свечи на торте, присланном сыновьями в Валлонию чартерным рейсом. И тут стало совершенно ясно, что она заменила обычные часы сна на необычно большую порцию граппы. На ломаном английском матрона начала ругаться и громко жаловаться, что сыновья никогда к ней не приезжают, а ведь она отвратительно себя чувствует.
Джуниор быстро убавил звук, но не раньше, чем Хедди-Анна прокричала:
– Вы оба совершили много плохих поступков, но неужели не хватает совести навестить старушку-мать, пока она не умерла? За все эти годы вы ни разу ко мне не приезжали!
Билли и Нор сразу же энергично затянули «С днем рождения, Хедди-Анна». На этот раз никто к ним не присоединился, переваривая прерванную передачу незабываемого представления суровой родительницы, тыкающей пальцем в свое потомство и их гостей и сопровождающей тираду громкой икотой.
– У твоей мамы замечательное чувство юмора, – визгливо захихикала Джул. – Я ее просто обожаю.
Джуниор потащил Джул к выходу, Эдди последовал за ними.
– Это катастрофа, – быстро прошептал Билли. – Что делать? Они велели петь «Она такая хохотушка», пока гости едят торт.
– А потом попурри из песен о матери, начиная с «Я всегда любил свою маму, она моя любимая девушка…»
«Как насчет «Бабуля, пора пить чай»?» – хмыкнул про себя Стерлинг. Прямое попадание в такой день.
– Лучше спросить, как нам действовать дальше. Не рискну угадать их желания, – прошептала Нор, оглядывая ошеломленные лица гостей.
Стерлинг рысью последовал за Нор и Билли, предчувствуя надвигающуюся беду. Братья исчезли в конце коридора, артисты побежали вдогонку, потом Билли постучал в закрытую дверь. Ответа не последовало, мать с сыном переглянулись.
– Попробуй еще раз, – прошептала Нор.
«Лучше идите домой», – призвал Стерлинг, уже понимая, что поздно.
Билли повернул ручку, осторожно открыл дверь, и они шагнули в небольшую комнату. Внутри было пусто.
– Они там, – шепнула Нор, указывая на еще одно помещение, виднеющееся через приоткрытую дверь. – Может, нам лучше…