И он нагло ухмыльнулся.
— Нет, спасибо.
Обогнула парня и подошла к подругам.
— Ну, короче, Зимин никакой, придется вызывать такси.
— Толик через два часа заедет, подожди, мы тебя отвезем, — предложила Мила.
— Кстати, а почему он сам не пришел?
— Сказал, не любит шумные компании.
— Надо же, молодец. Теперь и я их не люблю. Ладно, пока, счастливо оставаться.
— Все-таки поедешь?
— Да.
— Может, мы тебя проводим?
— До ворот? Слава богу, на ногах еще стою и преодолеть расстояние в тридцать метров уж как-нибудь сумею, все, давайте.
Мы расцеловались, я натянула куртку и направилась к воротам. Стемнело и похолодало, мангалы стояли заброшенными, а на участке ни души, все перебрались праздновать в дом. Мне же не до веселья. Ухитрилась сделать все еще хуже, хотя казалось, хуже некуда. Если теперь Третьяков и заговорит со мной, то только под дулом пистолета. Не думать об этом, не думать вообще ни о чем.
Я пересекла лужайку, вышла за ворота и вдохнула полной грудью. Только сейчас поняла, как мне хотелось побыть в одиночестве. Музыка, успевшая надоесть до чертиков, сюда еле долетала и мозг пронизывала благословенная тишина. Ладно, успею надышаться, пока жду такси. Достала телефон и вдруг поняла, что не знаю точного адреса, ведь вез сюда Зимин. Но не возвращаться же.
Стоп, есть два варианта. Первый — просто пройтись вдоль забора до того места, где приколочена табличка с адресом. Второй, запасной — поднять переписку WhatsApp, пару недель назад Вовка точно скидывал адрес.
Решила начать с первого варианта, тем более в свете фонаря углядела вполне утоптанную тропинку, проложенную вдоль забора, и уже сделала несколько шагов, как позади меня скрипнула калитка. Неужели кто-то еще собрался домой? Обернулась и с неприятным сосущим под ложечкой чувством увидела Макса.
В совпадения я не верила, а потому напряглась.
Он смотрел на меня и в полутьме его лицо выглядело зловещим.
— Что ты тут делаешь? — спросила осторожно.
— А ты? Два часа кряду вертела передо мной задницей, а сейчас решила сбежать? Вот так просто?
Макс сделал шаг ко мне и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Я не могла понять, насколько сильно он пьян, но на ногах держался крепко. Боксер, вспомнила я слова Кэт. С таким не то что ты, даже не каждый парень справится.
— Я с самого начала ничего не обещала.
— Ага, а тому парню, Олегу, разрешала себя целовать? Все вы бабы шлюхи.
Сделал еще шаг ко мне, я назад, все еще не веря до конца в серьезность намерений этого парня.
Орать? Но даже если напрягу все легкие, мне ни за что не переорать музыку, ревущую из динамиков. Никто даже и ухом не поведет. Бежать в кусты? Но такой догонит в два счета, и будет еще хуже. Здесь хоть светло, вдруг кто-то еще решит именно сейчас уехать и выйдет из дома? Остается одно, попытаться как-то его уговорить, образумить.
— Послушай, Макс. Давай, так. Сейчас мы обменяемся телефонами, а на днях созвонимся и сходим куда-нибудь.
— Не прокатит, детка. Я хочу тебя прямо сейчас.
Я решила, что он все-таки пьян сильнее, чем я думала. Но вдруг мне удастся проскользнуть?
— Ну, все, ладно, рада была поболтать, но мне нужно идти.
Попыталась обогнуть его крупную фигуру, но парень не дал мне такой возможности.
Резко схватил и прижал к забору всем телом, а потом впился губами в мои губы. В нос ударил запах перегара и меня чуть не стошнило.
— Пойдем в мою машину, сучка, сейчас.
— С ума сошел!
Но он уже схватил за локоть и поволок за собой. Я вырывалась как могла, орала, но моя комплекция не позволяла дать достойный отпор.
Протащил несколько метров и привалил к машине, а руки шарили по телу все настойчивее, схватились за пояс джинсов и рванули молнию. Я испугалась до такой степени, что перехватило дыхание, от нехватки кислорода и паники начало по-настоящему мутить. Силы были на исходе, но я все еще продолжала отталкивать, царапать, понимая уже, что бесполезно. Готовилась к худшему, как вдруг почувствовала, как что-то оторвало парня от меня.
Я тут же сползла вниз с удивлением понимая, что перед нами широко расставив ноги стоит Третьяков. Наблюдала как в замедленной сьемке: вот он оттащил Макса от меня, тот начал разворачиваться.
Хотела заорать, но язык словно прирос к небу, думала раньше, что это иносказательное выражение, а теперь поняла, что так происходит в реальности. Я чувствовала и облегчение, и страх одновременно. Страх за Третьякова, будто он что-то значит для меня. Глупый, куда ты лезешь, хотелось заорать мне, он уложит тебя в два счета, у вас даже разная весовая категория. Драться с ним бесполезно. А мне, что делать мне? Бежать, пока до меня никому нет дела, и оставить тебя с ним один на один? Нужно найти какую-то палку, что угодно, и треснуть его по голове, я видела, в фильмах всегда срабатывает.
Эти мысли пронеслись в одну секунду, в следующую же я наблюдала, как Макс падает рядом со мной на пожухлые листья и замирает.
Что это сейчас было? Третьяков, что, уложил его одним ударом? Как такое возможно? Я смотрела на него во все глаза и не могла понять, что сейчас случилось.
Только что парни стояли лицом друг к другу и вот уже Сергей протягивает мне руку.
— Антонова, и долго ты тут будешь сидеть? Поднимайся поехали.
Его любимый снисходительный тон, будничное презрительно кривящееся выражение лица.
Машинально подала руку и Третьяков легко, словно я пушинка, поднял с земли.
— Но как ты… как он…
Слова застревали в горле, я только и могла, что мычать что-то невнятное и смотреть на него во все глаза.
Сережа сел на корточки перед лежащим ничком Максом. Пощупал пульс.
— Оклемается минут через пять, так что, если не хочешь продолжить общение с этим парнем, а я так понял, что не хочешь, следует убираться отсюда.
— Да, конечно.
Я вдруг осознала, что стою растрепанная, судорожно начала приводить себя в порядок: поправлять одежду, приглаживать волосы.
— Идем, — Третьяков легко поднялся и пошел в направлении стоянки. Через пару шагов обернулся.
— Эй, ты идешь?
Поскольку я не двигалась с места снова подошел, взял за руку и потянул за собой.
Милка вроде говорила у него нет машины. Или это была Алена. И куда он меня тащит?
Мы остановились около огромного байка. Байк выглядел слегка потрепанным, будто ему не первый год, но чистым. Точно, он же упоминал что-то про байк.
Третьяков подошел к багажнику, отстегнул шлем, а второй протянул мне. Машинально взяла шлем в руки. Потом перекинул ногу через сиденье и уселся на байк.
— Садись, так и быть подброшу, если скажешь адрес.
Идея не пришлась мне по душе, но выхода не было.
Я вздохнула, взяла шлем и полезла на мотоцикл. Вот где я порадовалась, что надела джинсы, а не платье.
Тут я сообразила, что меня ждет — сидеть придется очень близко к нему, можно сказать вплотную.
— Что ты там застыла? Двигайся ближе, если не хочешь свалиться, или боишься?
— Вот еще, чего мне бояться? — пробормотала я и придвинулась ближе, а потом плюнула на все, обвила за талию так крепко, как только могла и прислонилась щекой к спине.
Когда выезжали со стоянки, Макс уже принял сидячее положение и мотал головой. Пусть Вовка сам разбирается со своим другом.
Третьяков включил дальний свет, и мы понеслись в темноту.
Ездила на байках не раз, но никогда поездка не вызывала у меня столь яркой гаммы чувств. Темнота, ветер, свобода, к этим чувствам примешивалось что-то странное, то, чего никогда раньше я не ощущала. Дрожь во всем теле, волнение, эйфория. Не стоило мне ехать на эту вечеринку. Не стоило пить коктейли. Не стоило дразнить Третьякова и говорить про него гадости.
Я не следила за дорогой, за временем, а потому, когда мы остановились, с удивлением поняла, что нахожусь у забора собственного дома. Расцепила руки и слезла. Передала шлем, и Третьяков закрепил его на багажнике.
Ноги отказывались держать, и меня слегка повело в сторону.
— Осторожно, Антонова, не свались.
Всего лишь слегка коснулся рукой плеча, а меня уже бросает в жар. Господи, что происходит? И почему мне так не хочется, чтобы он уезжал? Пусть завтра мы снова станем врагами, но сегодня…..сегодня я хочу, чтобы он был рядом. Ну, давай, не стой столбом, пока он не уехал, поблагодари за спасение, пригласи что ли на чашку чая.