– Да. Это я опять во всём виновата. Я потеряла своего малыша.
Он ничего не ответил. Помог мне улечься на каталку, которую прикатила медсестра. По дороге к лифту нас догнал Павел Дмитриевич:
– Ксения, не волнуйся, пожалуйста. Сушинская уже подъезжает. Она сама всё сделает. Всё будет хорошо.
Это фразу я слышу теперь каждый день с завидной регулярностью. Когда оно уже будет хорошо? Слишком затянулись мои проблемы.
– Ксения, не волнуйтесь. Я ввожу препарат. Сейчас вы уснёте.
***
Я знаю, что он здесь давно. Он смотрит на меня. Просто мне было тяжело открыть глаза. Я всё слышала. Это они думали, что я сплю. Нет, я всё слышала. Как он кричал за дверью, как звал меня.
А теперь сидит и смотрит на меня. Скоро я смогу открыть глаза, и он устроит мне разнос. Лучше бы он вчера забрал у меня телефон. И ничего бы не произошло.
Я провожу рукой по животу. Пустота. Это ощущается даже вот таким образом. Когда там была жизнь, всё было по-другому.
Чувствую, как ложится его рука на мой живот. Даже через одеяло я ощущаю её тепло. Слёзы самопроизвольно катятся из глаз.
– Я не смогла его сберечь.
– Ничего. Просто твой организм отторгает всё, что касается его. Тут ничего не поделаешь.
– Ребёнок не виноват.
– Не виноват. И ты тоже ни в чём не виновата.
Он даже не стал меня ругать. Это непривычно.
Я медленно открываю глаза и тут же натыкаюсь на заботливый карий взгляд.
– Вадим…
– На него завели уголовное дело. Думаю, что его свобода – вопрос времени. Не хотел тебя вчера волновать.
– Прости. Я не хотела поднимать телефон. Я спала, у меня поднялась температура…
– Ты прости… За то, что не остался с тобой. Спи, – он поправляет мне одеяло.
– Расскажешь мне, что узнал?
– Расскажу. Когда отдохнёшь.
Он убирает руку, а я ловлю её на ходу:
– Вадим, скажи правду. У меня больше никогда не будет детей?
– С чего вдруг такие заключения?
– Ну так операция. Температура…
– Тебе ничего не пришлось делать. Говорю же тебе – твой организм отторгает всё, что связано с ним. Даже Сушинская удивилась. Так редко бывает. Всё чисто и в полном порядке. Осталось только силы восстановить. Все анализы в норме.
– Не может быть.
– Верь мне, Ксения. Научись, наконец, доверять людям. Спи. Я буду здесь, рядом с тобой. Видишь, ноут принёс. Здесь сегодня поработаю.
– У тебя усталый вид.
– Ничего, я привык. Спи, Ксения.
Глава 26
– Доброе утро, Ксю, – Вадим бережно поправил одеяло и присел рядом со мной. – Кофе хочешь? – провёл ладонью по моей руке.
– Мне же нельзя, – я спрятала руки под одеяло.
– Не придумывай. Всё у тебя нормально, я видел анализы, – он достал мои руки обратно. – Я не буду до тебя дотрагиваться. Понимаешь, тебе сейчас нельзя в депрессию скатиться. Маленькие радости в виде кофе и пончиков совсем не помешают. Даже наоборот. Хочешь, я тебя заберу домой?
– К себе?
– Ко мне.
– Не надо. Я сама.
– Ну, сама, так сама. Ты как вообще? Что-нибудь беспокоит?
– Не скажу, что мне весело. Но, в целом, довольно сносно. Думала, что будет всё гораздо хуже. Расскажи, что ты узнал о нас.
– Ладно. Почему не сказала мне, что ты не снимала деньги в банке со счёта?
Он помог мне удобно устроиться на кровати.
– Ты про что?– я действительно не понимала, о чём он говорит.
– Про счёт, который я открыл для тебя четыре года назад. В знак благодарности за твою помощь.
– Ааа… Я приходила недавно за ними, за деньгами. Подумала, что ты сам снял всё со счёта, раз я не появлялась там несколько лет.
– Хорошего же ты мнения обо мне, – Вадим нахмурился. – Их сняла какая-то девица в светлом парике. По поручению твоего мужа. Её уже объявили в международный розыск.
– Откуда ты знаешь? – я выпрямила спину и села ровно.
Вадим взял меня двумя руками за плечи и вернул в исходное состояние, прижав к спинке кровати.
– С твоим мужем беседовали нужные люди. Кстати, на следующей неделе ты получишь развод.
– Так быстро? – улыбнулась я. – Он так легко согласился?
– Его никто не спрашивал. Знал бы, что эта новость вызовет у тебя улыбку, сделал бы это раньше. Мы собственными силами провели целое расследование. Он думал, что все файлы с видеоинформацией уничтожены. Но я не просто так открывал счёт именно в этом банке. В нём работают мои люди. Поэтому вся информация всплыла в нужное время. Ксения, ты готова узнать правду?
– Что такое? – испугалась я.
– Это касается твоей бабушки. Я встречался с одним человеком.
– Да, я помню. Ты говорил мне об этом. Говори же, Вадим, не томи.
– Ты, скорее всего, запомнила ту злополучную ночь с ним.
– Ещё бы…
Я отвернулась к окну. В такие моменты стараюсь не вспоминать те ужасные времена. Иначе можно просто сойти с ума. Я усмехнулась. Кто бы мог подумать, как близки были мои мысли к истине. Ведь всего пару дней назад я лежала в психушке.
Нет, нет. Прочь. Прочь воспоминания. Моё нежное платье, его давящие руки на шее. Чёрный костюм, синяки на руках. И боль. Постоянная боль даже при его осторожных движениях.
– Ксения, я должен это сказать тебе, – он не обратил никакого внимания на мой нервный смешок. – Лучше сейчас отрубить твоё ненавистное прошлое. Переступить, как бы тяжело ни было. Я понимаю, что есть моменты, которые исправить нельзя. С ними придётся жить. Но потом, с годами, станет понятно: иначе нельзя было поступить.
– Говори…
– Мирон в то утро поехал к твоей бабушке. Причиной этому послужила открытка.
– Твоя маленькая открытка?
– Да, видимо, он нашёл её, привезя тебя к себе. И понял, что скоро ты повзрослеешь…
– Я и тогда уже не была маленьким ребёнком, – перебила я его.
– Знаешь, девятнадцать лет, это не тот возраст, чтобы бросаться в брак с малоизвестным человеком, – резко ответил Вадим. – Он понял, и не смей этого отрицать, что ты вскоре разберёшься во всём. Как это любить неподдельно, с кем жить. Кому можно доверять. И кто по-настоящему близкий человек.
Мне показалось, что он в этот момент был ужасно зол. Я не совсем понимала, в чём причина этого негодования. Я же ничего не обещала ему. В ту нашу встречу: да, между нами проскочила искра. Мне было приятно, когда он касался меня. Но я тогда ещё не знала, что сексуальная жизнь не для меня.
– Я была знакома с Мироном целый год. Он много сделал для нас.
Вадим снова схватил меня за плечи и заставил посмотреть в свои глаза:
– Ничего он не сделал. Ничего, – повторил он по слогам. – Ксения, да очнись ты уже, наконец. Прости, – он отпустил меня и отошёл в противоположную сторону.
Налил в стакан воды и подал мне.
– Он приехал к бабушке, – я пила маленькими глотками воду, чтобы хоть как-то себя занять. – Устроил скандал, как я понял. Это удалось узнать от ваших соседей. И уехал. Мужчина с нижнего этажа утверждает, что твоя бабушка бежала за ним через весь двор. Но он не остановился. Потом она вызвала такси и тоже куда-то уехала. Больше дома она не появлялась.
Он прокололся в том, что не убедился в отсутствии посторонних в своей квартире. Горничная как раз собиралась уходить, но не успела выйти из гардеробной. Он не любил, когда убираются при нём. Его это всегда дико раздражало. Но ведь в тот день он не собирался приезжать домой. Он сам попросил прислугу убраться в квартире, потому что скоро приедет сюда с девушкой.
А потом, когда она услышала, что Мирон в доме не один, растерялась. Стояла такая перепалка, что, скорее всего, даже прохожие на улице задирали свои головы вверх. В общем, горничная не решилась выйти, зная его вспыльчивость. Могло перепасть и ей. А у неё трое детей, она не хотела потерять прибыльную работу.