«До чего же он странный, — подумала Саша, глядя вслед уезжающему джипу с драконом, ну и не смогла отмести гаденькую мысль, — вот же везучая сучка Салихова».
— Саш, — вырвал ее из раздумий голос Владимира. — Напиши заявление на мое имя, типа прошу разрешить поменяться такими-то сменами с Петровой, пусть она подпишет сегодня вечером, что согласна. И можешь валить в столицу нашей необъятной.
— Спасибо, пап Вов, вы — зая, — Сашка расплылась в улыбке, послав менеджеру воздушный чмок.
— Вы вдвоем справитесь? Вместо Салиховой ставить до обеда некого.
— Справимся, — кивнула девушка, заключая мир с начальством.
Однако позитивный настрой затрещал по швам ближе к полудню. Народ повалил толпами. Саша едва успевала разносить заказы, принимать новые, убирать посуду с освободившихся столов, которые тут же занимали новые гости. В общем, моталась, как ссаный веник часа три, проклиная Ирку с ее гастритом и людей, которые никак не кончались.
— Девушка, мой фреш скоро будет? — грубовато осведомилась какая-то пафосная бабенка.
— Как будет готов, сразу принесу, простите за задержку, — на автомате улыбаясь, проговорила Саша.
И, не дождавшись ответа, она унеслась разбираться с кучей заказов, что уже ждали ее у стойки. Пытаясь пристроить сразу пять тарелок с пирожными на один поднос, Саша уточнила у Лехи:
— За первый — фреш, ты помнишь?
Бариста лишь неопределенно передернул плечами, изучая заказы на кофе. Саша приняла это за согласие, а зря. Видимо, завертевшись с кофе, Лешка забыл про апельсины, которые нуждались в соковыжималке, и когда дамочка повторила свой вопрос, причем в более грубой форме, то на неопределенный ответ Саши о судьбе ее чертова фреша мадам начала пыхтеть, как паровозик из Ромашково. Нестерова поймала себя на мысли, что ей знакома эта быдловатая манера качать права, но лишь когда скандалистка пригрозила позвонить и нажаловаться Диме, все окончательно встало на свои места.
«Точно, истерит, как Петрович», — сделала вывод Саша. Ее не удивило, что телка была с ним знакома, потому что добрая половина завсегдатаев знали Дмитрия лично. Странно было то, как она этим бравировала. Бывало, что гости жаловались на что-то владельцу лично, а он уже вставлял за это Вове. Но вот такие понты Саша встретила впервые. Она стояла и кивала, как болванчик, и улыбалась, как дура, пока ее отчитывала девка, дай бог, года на два старше. Злые слезы подкатили к глазам, но Нестерова усилием воли сдерживала их. Саша поймала паузу между предложениями в гневной речи и выдавила из себя:
— Безусловно, это ужасно, что вам не принесли фреш. Соблаговолите подождать еще пару минут, — она развернулась и, даже не спрашивая ничего у Лехи, который все еще зашивался с кофе, отправилась на кухню, где самостоятельно надавила фреша из апельсинов, проклиная чертову стерву и шмыгая носом. Уголком глаза девушка заметила, что пришла Настя Петрова, а это означало конец жуткой смены.
— За первый отнеси, пожалуйста, — попросила Саша и метнулась к спасительному коридору.
— И тебе тоже, привет, — обижено отозвалась Настя, но все же приняла заказ.
Нестерова даже не нашла сил прикурить, только сползла по стене на пол и разревелась. Она старалась плакать тихо, кусая кулаки, чтобы никто не услышал, но ей не повезло. Уже через пару минут послышались шаги, а потом чиркнула зажигалка.
— Держи, — Леха протянул ей прикуренную сигарету. — И не реви.
Последнюю просьбу Саша смогла выполнить только через пять минут. Они с баристой молча закурили по второй, и только тогда Леха заговорил.
— В следующий раз, если видишь, что я зашиваюсь, дави фреш сама или повара проси, хоть Вову.
— Мог бы сразу сказать, — обиженно протянула Саша. — Я, знаешь ли, тоже носилась, как в жопу стрелянный енот.
— Запара, мать ее, — отмазался парень, а потом фыркнул, увидев менеджера, который шел к ним по коридору.
— Курите, звезды? И что мне прикажите с вами делать? — Володя демократично уселся рядом на корточки и тоже прикурил.
— Да брось, Вовк, она ж соска тупая.
Саша вытаращилась на Леху и уже открыла рот, но тот быстро пояснил:
— Да не ты, дурында, а баба эта Димина.
— В смысле, Димина баба? — не поняла Нестерова. Конечно, ходили разговоры, что Петрович не пропускает ни одной юбки, но ей с трудом в это верилось. Люди всегда болтают, и разговоры нужно делить на десять.