Случай под названием: «Старая шинель полковника».
Командиром части, где служил капитан наш, Паша, был опытнейший, матерый офицер - полковник Григорович.
Был он крепок телом, в движениях энергичен и слегка седоват, а еще имел он дочь Марину, девушку настолько красивую, что у молодых офицеров усы сами собою шевелились, а портупеи нежно скрипели.
Но открыто и без согласования с руководством ухаживать за дочерью командира мешала субординация.
Среди них, молодых, то есть, офицеров, находился и такой лейтенант - Соколов, и был он в любви к женскому полу ненасытен, а неизбежных трудностей не боялся.
Был он ловок и собой хорош, и так, не прошло и месяца, как у них с Мариной установились по определенным дням свидания. В одно такое свидание дело лейтенанта Соколова настолько продвинулось, что еще чуть-чуть и садись, пиши эротику, но как раз чуть-чуть не преодолевалось.
Дело происходило глухой зимой. На улицах с черного, бездонного неба и, кажется, с самих крыш, деревьев и от прохожих снег валил мириадами снежинок, и ничего не было видно. Лейтенант и его возлюбленная находились у нее в жаркой квартире, точнее, в квартире ее папы, полковника Григоровича. Молодые люди были в Марининой комнатке и были уже полураздеты, они были уже во власти тех ощущений и переживаний сильнейших, заставляющих разум отключаться, и всё подчиняющих телесному. Лейтенант изнемогал. Он трудился над застежкой лифчика.
- Нет, не могу! - жалобно воскликнула Марина и оттолкнула его, - мне кажется, что папа рядом и следит за нами!
- Какой папа? Как он может быть здесь, когда сегодня он всю ночь в штабе - у нас учения на днях.
- Ты не понимаешь! Не сам папа, а его вещи. Его китель, например. Он просто кричит мне: «Марина! Дочь!»
Девушка села, обхватив руками колени. Пряди волос упали на лицо, а в нем светился стыд - она была удивительно прекрасна в эту минуту, просто модель для скульптуры «Совесть».
Лейтенант раздраженно вскочил с дивана, на котором протекала описываемая часть свидания, прошел в прихожую и снял с вешалки полковничий китель.
- Вот, это «папа»? Тогда пусть погуляет!
И лейтенант резким движением, как хулигана, выставил китель на балкон.
Он подсел к Марине и обнял ее.
- В шкафу еще один китель. Парадный. Пусть тоже погуляет, - смущенно попросила красавица.
Парадный китель отправился вслед за повседневным.
Лейтенант обнял милую.
- Нет, поверь, не могу. В той комнате, за дверью, еще висит папина шинель. Убери уж и ее.
Шинель последовала к кителям.
- Все? Нету «папы»?
- Кажется все. Была, правда, еще одна шинель, старая, да ее не найдешь.
- Еще одна?
Лейтенант прошелся по квартире.
Где-то в накопленном за годы гарнизонной жизни хламе болталась старая полковничья шинель и не давала молодым покоя.
Лейтенант рассвирепел.
Он стал открывать все шкафы и кладовые, хлопать дверьми, и был весьма воинственен.
- Нет, и тут нет! Где же ты, старуха латаная?
Внезапно, открыв очередную дверь, лейтенант обнаружил прямо перед своим носом старенькую, но добротную шинель.
- А! Попалась вонючка! Ступай на балкон! Проветрись!
И он потянул шинель на себя.
- Лейтенант Соколов! Смирно! - услыхал шедший от шинели голос, и тут только увидел, что шинель была на владельце, полковнике Григоровиче, который стоял в дверях своей квартиры.
- Что делаешь у меня в квартире, лейтенант? - прозвучал строгий вопрос.
Ответ был экспромтом.
- Господин полковник! Разрешите доложить?
- Докладывайте.
- Ваша дочь, Марина, получила нынче со склада отрез шерсти на пальто, а нес сюда этот отрез рядовой моего взвода Фитюлькин. Позже этот же Фитюлькин обратился в санчасть по поводу зуда, и военврач капитан Матеус обнаружил у него полотняных вшей.
Чтобы не предавать дело огласке, я лично прибыл к вам на квартиру, и в целях профилактики вымораживаю верхнюю одежду. Белье ваша дочь проглаживает лично.
- Молодец, лейтенант! Благодарю за службу!
И лейтенант ответил, как положено.
... ...
Зайчик и Белочка доехали на машине до поворота к озеру и обнаружили, что дорогу, ведущую к берегу, ремонтируют. Ремонт дорог - обычное дело в черте города, я бы сказал: штатная процедура, потому что какой же дурак поедет ремонтировать дорогу за сотню верст. Работа тогда приятна, когда она в шаговой доступности от жилья работающего.
Зайчик свернул направо, потом еще направо, а потом они немножко заблудились.
Неожиданно они выехали на хороший еще асфальт, проехали метров сто меж высоких кустов акаций и очутились на площадке перед полуразрушенным зданием.