— Совершенно верно.
— Мне сказали, что она стала наркоманкой и употребляла героин.
— Что вполне объясняет то внезапное изменение в ее поведении. Вы должны понимать, что героин создает чувство довольства и покоя, но между приемами наркоман совершенно болен, и все его мысли заняты только одним — раздобыть еще одну дозу. Бедняги становятся беспокойными, раздражительными, не могут сдерживать эмоции.
— И все это произошло с Джоанной?
— Девушка, которая доставила вам все неприятности, уже перестала быть вашей Джоанной, полковник. Она только выглядела как ваша дочь.
Последовало продолжительное молчание, а потом, поблагодарив Миллера, Крейг попросил его рассказать все, что ему известно об этой печальной истории.
Это не заняло много времени, что показалось странным, и когда сержант закончил рассказ, Гарриет тихо заплакала, опершись на перила, а отец обнял ее за плечи.
— Этот Вернон, — спросил Крейг, — его вызовут на следствие как свидетеля?
— Конечно.
— Есть ли какая-то возможность выдвинуть против него обвинение?
Миллер тяжко вздохнул и отрицательно покачал головой:
— Хочу быть предельно откровенен с вами. Я не питаю никакой надежды.
— Но он убил Джоанну! — страстно воскликнула Гарриет. — Убил так же верно, как если бы действовал ружьем или ножом.
— Я понимаю, — ответил Миллер. — С моральной точки зрения он виновен, но факты таковы, что не могут быть приняты во внимание судом. Ваша дочь совершила самоубийство. Она была беременна, а также употребляла наркотики. Одна свидетельница, Моника Грей, сообщила, что кто-то дал ей героин на приеме у Макса Вернона, после того как Джоанна крепко выпила, но даже она не могла бы присягнуть, что это сделал Макс Вернон. Она и пяти минут не продержалась бы на месте свидетеля на суде. И еще одно — в настоящее время это не криминал. К тому же Моника предупредила меня, что готова совершенно изменить свои показания, когда окажется на суде в качестве свидетеля.
— Вернон несет ответственность, — настаивала Гарриет. — Он должен ответить за все. Вы же и сами знаете.
— Но вину его надо доказать.
Снова наступило длительное молчание, а потом Крейг сказал:
— Есть одно, чего я не могу понять. Джоанна сделала все для того, чтобы скрыть свое имя, прежде чем умереть. Зачем она так поступила?
— Ясно. Она сделала это ради вас.
Выражение на лице Крейга не изменилось.
— Пожалуйста, продолжайте.
— В эти последние часы, я думаю, она вспомнила всю свою жизнь, осознала, что доставила вам много неприятностей. Не хотела позорить вас больше. Мне кажется, она стремилась к одному — чтобы река поглотила ее так, будто ее никогда не было на свете.
— Благодарю вас, сержант. Полагаю, что все случилось именно так. — Когда Крейг произносил эти слова, голос его чуть заметно дрогнул.
Глава 6
Брэди открыл дверь и заглянул в зал суда. Заседание уже началось, но на скамьях для публики собралось не более полудюжины человек, зато жюри присяжных занимало почти половину аудитории, судья возвышался в своем кресле, а чуть ниже располагались судебные чины.
Миллер только что сошел с кафедры. Он тут же заметил Брэди, они вышли и закрыли за собой дверь.
— Извините, что опоздал, — сказал Брэди. — Мне пришлось отвести задержанного. Как идут дела?
— Я только что закончил короткое выступление. Там Крейг с Гарриет. А Вернон взял с собой Генри Бакстера.
— Эту старую акулу, — присвистнул Брэди. — Он ему здорово поможет!
— Слышно что-нибудь от Гранта?
Брэди кивнул:
— Боюсь, что ничего хорошего. Ему звонили из прокуратуры. Они рассмотрели материалы и считают, что не существует даже повода возбудить дело против Вернона.
— Не унывай. Всегда лучше сделать попытку, и ведь сейчас идет слушание. Никогда нельзя быть уверенным в том, как повернется судебное расследование.
Они вошли в зал суда, и как раз вовремя, потому что Моника Грей уже приносила присягу.
— Вы Моника Алиса Грей, проживающая на Арджил-роуд, 15?
— Совершенно верно.
— Когда вы впервые увидели покойную?
— Около двух лет назад. Мы обе были студентками колледжа искусств.
— Мы знаем от сержанта Миллера, что она поселилась по тому же адресу, что и вы, под именем Джоанны Мартин. Почему так?
— У нее сложились трудные отношения дома. Она решила уйти оттуда, но не хотела, чтобы ее отец знал, где она живет.