— А что делать мне?
Миллер вынул из нагрудного кармана золотой медальон колледжа Сан-Кристофер и передал ему.
— Вы же хороший католик, не так ли, Джек?
— Иногда хожу к мессе.
— Может, и девушка тоже ходила. Там надпись на обратной стороне медальона. Поговори с приходскими священниками. Вдруг кто-нибудь из них узнает ее на фотографии или даже по медальону.
— Только зря трепать башмаки, — проворчал Брэди.
— Зато полезно для вашей собственной души. Если хотите, я подброшу вас к церкви.
Они сели в машину, и Брэди еще раз посмотрел на свой экземпляр фотографии девушки, прежде чем спрятать его в карман. Потом покачал головой:
— В этом нет никакого смысла. У вас есть хоть какая-то идея насчет того, что могло заставить ее появиться в районе доков поздно ночью?
— Это как раз самое темное и пустынное место во всем мире, — согласился Миллер.
Брэди кивнул:
— Одно только совершенно точно. Ее туда привело полное отчаяние. Хотел бы я знать, как она оказалась в таком состоянии.
— Я тоже, Джек, — сказал Миллер. — Я тоже хотел бы.
Он отпустил ручной тормоз и быстро взял с места.
Наркоманы относятся к числу наиболее трудных пациентов, и все же доктор Лал Дэз, высокий и худой, как скелет, индус с международной репутацией, специализировался именно в этой области. Он настоял на том, чтобы практиковать в одном из самых нездоровых районов города, хмуром месте, застроенном высокими разрушающимися викторианскими домами.
Доктор как раз закончил утренний прием и пил кофе в кабинете, когда вошел Миллер. Дэз улыбнулся и жестом пригласил его сесть:
— Какая приятная неожиданность! Присоединяйтесь ко мне.
— С удовольствием.
Дэз отошел к стойке и вернулся с чашкой кофе.
— Социальный вызов?
— Боюсь, что нет. — Миллер достал одну из фотографий. — Вы когда-нибудь видели ее раньше?
Дэз покачал головой:
— А кто это?
— Мы не знаем. Я вытащил ее из воды сегодня утром.
— Самоубийство?
Миллер кивнул:
— Профессор Мюррей делал вскрытие. Она приняла наркотик примерно за полчаса до смерти.
— И какая же дозировка?
— Два грана героина и один — кокаина.
— Ну это значит, что она только начинающая наркоманка. Большинство моих постоянных больных принимают пять, шесть и даже семь гранов только одного героина. А обычные следы от уколов на руке?
— Да, но немного.
— Что только подтверждает мое предположение, — вздохнул Дэз. — Какая трагедия! Она выглядит как чудесное дитя. — Он вернул фотографию. — Сожалею, но ничем не могу помочь. Вы совсем не имеете представления, кто она такая?
— Я надеялся, что она зарегистрирована как наркоманка.
Дэз решительно покачал головой:
— Определенно нет. У нас сейчас новый порядок, при котором все зарегистрированные наркоманы обязаны являться в клинику при госпитале Сан-Джордж по утрам в субботу.
— Это как бы визит к своему лечащему врачу?
Дэз кивнул:
— Поверьте, сержант, если бы она значилась в списках, я знал бы ее.
Миллер допил кофе.
— Так, я двинул. Еще многое надо успеть.
— А почему бы вам не поговорить с Чаком Лэзером? — предложил Дэз. — Если кто и может помочь, так только он.
— А вот это идея, — ответил Миллер. — Как он сейчас? Все еще сухой?
— Вот уже десять месяцев. Замечательное достижение. Особенно если вспомнить, что его ежедневная доза составляла семь гранов героина и шесть — кокаина.
— Я слышал, что он теперь содержит небольшое казино.
— Да, ночной клуб и казино «Беркли» на Корк-сквер. Очень эксклюзивное. Вы бывали там?
— Я получил приглашение на открытие, но не смог воспользоваться им. Он все еще играет хорошие джазовые вещи на пианино?
— Сам Оскар Петерсон при всем желании не мог бы поспорить с ним. Я посетил его в прошлую субботу. Мы говорили о вас.
— Я забегу как-нибудь повидаться с ним, — пообещал Миллер. — А где он теперь живет?
— У него апартаменты над клубом. Очень недурственные. Но сейчас он еще в постели, имейте в виду.
— Я все же попытаюсь.
Они вышли в холл. Дэз открыл входную дверь, и они обменялись рукопожатиями.
— Если я могу помочь так или иначе…
— Я дам вам знать, — ответил Миллер, сбежал по лестнице к своему «мини-куперу» и отъехал.
Корк-сквер — зеленые легкие го́рода в самом его центре, здесь группками росли платаны, а саму площадь окружали солидные георгианские дома из серого камня, в которых жили врачи-консультанты и адвокаты.