— И они оказывают на тебя давление?
Лэзер обнажил зубы в грустной улыбке:
— Не столь уж явно. Скажем так, у меня есть очень хороший маленький бизнес и мистер Вернон хотел бы иметь в нем долю или выкупить его. По договоренности, разумеется. Все прекрасно и легально. Но, к несчастью, я не заинтересован продавать его.
Вернон остановился в паре ярдов от них. Карвер и Стрэттон стояли по бокам.
— Хэлло, старина, — приветствовал он Чака. — Я надеялся застать вас у себя. У вас найдется время, чтобы еще раз кое-что обсудить?
— Я не планировал такого разговора, — ответил Лэзер.
Карвер сделал шаг вперед, но, опережая события, Миллер поспешно сказал:
— На вас галстук выпускника Старого Итона, вы это знаете?
Вернон повернулся к нему, все еще улыбаясь:
— Как приятно. Вы первый человек, который заметил это с тех пор, как я здесь. Конечно, мы немного севернее по сравнению с вами.
— Такая опасная страна, — заметил Миллер. — Говорят, что там могут столкнуть валун по склону холма на неосторожного путника.
— Это просто очаровательно. — Вернон повернулся к Лэзеру: — Представьте же меня вашему другу, Чак!
— С удовольствием, — отозвался Лэзер. — Детектив Ник Миллер, сержант отдела по расследованию уголовных преступлений.
Вернон на мгновение смешался, но потом протянул руку:
— Всегда рад встретиться с законом!
А Миллер остался на том месте, где сидел, на скамье, глубоко засунув руки в карманы.
— А я не могу ответить вам тем же.
— Ну, ты, легавый, думай, что говоришь! — резко вмешался Карвер.
Когда он угрожающе двинулся вперед, Лэзер свистнул два раза, и оба дога бросились к нему. Они стали по обе стороны, глядя на Карвера, в их глотках послышалось глухое рычание.
Карвер заколебался, явно потеряв всякую уверенность, и Миллер рассмеялся:
— Знаешь, почему их называли дорожными собаками, Карвер? Потому что эту породу вывели еще в восемнадцатом веке для того, чтобы сопровождать путников на дорогах.
В глубине глаз Карвера что-то блеснуло, а Вернон сдавленно фыркнул:
— Отлично, просто замечательно. — Он обернулся к Карверу: — Видишь, ты каждый день узнаешь что-то новенькое.
Не говоря больше ни слова, он повернулся и направился к «роллсу», а Карвер и Стрэттон поспешили за ним. Лэзер наклонился, чтобы погладить собак, а Миллер тихо произнес:
— Мне кажется, у тебя тут будут проблемы, Чак!
— Если будут, то я с ними справлюсь.
Миллер покачал головой:
— Нет, это я с ними справлюсь. Не вздумай подставляться — мой приказ! — Он поднялся и улыбнулся. — Ну, мне пора.
Лэзер тоже поднялся и достал из нагрудного кармана карточку с золотым обрезом.
— Я понимаю, что незаконно поступать так, но вот членская карточка. Почему бы тебе не заглянуть к нам? Я давно не слышал, как ты играешь на пианино.
— Наверное, я так и сделаю, — пообещал Миллер и пошел через газон.
Когда «роллс-ройс» уже влился в транспортный поток, Макс Вернон наклонился вперед и опустил стекло, отделявшее его от водителя.
— Этот парень, Миллер, — спросил он у Карвера, — ты знаешь что-нибудь о нем?
— Совсем ничего.
— Тогда начинай копать. Я желаю знать все — все, что можно.
— Какая-нибудь особенная причина? — поинтересовался Карвер.
— Да, скажем так. Только один коп из всех, кого я когда-либо встречал, позволял себе носить костюмы за шестьдесят гиней, да и тот получил пять лет тюрьмы по обвинению в коррупции.
Карвер вытаращил глаза, а Вернон поднял стеклянную панель, откинулся на спинку сиденья и, саркастически улыбнувшись, закурил.
Глава 3
Генри Уэйд был толст и плешив, его несколько подбородков и очки в роговой оправе придавали ему обманчиво добродушный вид процветающего издателя или ученого. Но он не являлся ни тем, ни другим. Он возглавлял отдел судебной медицины в ранге инспектора, и его улыбчивость иногда маскировала ум, острый в деле.
Когда Миллер вошел в его маленький офис в дальнем конце лаборатории, он нашел Уэйда за столом. Тот строчил отчет, покрывая бумагу красивыми наклонными буквами. Почерк составлял предмет его особой гордости.
Он обернулся и улыбнулся:
— Хэлло, Ник! Я как раз ожидал, что ты появишься.
— Есть что-нибудь для меня?
— Боюсь, что немного. Иди сюда, я тебе покажу.
Миллер прошел за ним в лабораторию, кивком здороваясь с техниками. На столе у окна лежало платье девушки, аккуратно разложенное.
Уэйд начал перебирать одну за другой детали одежды.