- Отвели немного душу? - спрашивает Знаменский замолчавшего собеседника. Еще несколько вопросов. Артамонов брал у вас в долг?
- Ну кого это касается? Давно прошедшие времена.
- А говорят, вы ему недавно заем обещали.
- Если двадцать тыщ ищете, то ошиблись карманом! - угрюмо усмехается Климов.
- Дружба между вами слегка пошатнулась? Или тоже пустой слух?
- Ну раньше вдвоем подрабатывали, в новых домах двери обивали. Понятно, общие интересы. Потом Толька откололся, - в голосе Климова проскальзывает нотка то ли обиды, то ли неодобрения.
- Я чувствую, он вас подвел?
- А! - отмахивается Климов.
...Однако обида всплывает, и на месте Знаменского видится ему Артамонов, слышится обрывок разговора:
- Обрыдло на чужие двери жизнь тратить!
- Толька! Мы же целому подъезду обещали сделать до холодов! - возмутился Климов. - С первого этажа задаток взяли - забыл?
- Я понимаю, Сеня, ты извини. Задаток я, конечно, верну, а дальше ты уж как-нибудь один. Я - шабаш! Галке не говори, ладно? Иногда охота бесконтрольный вечерок... - Он глянул на Климова повеселевшими, шальными глазами:
- Понимаешь, жизнь зовет!..
Вопрос Пал Палыча выводит Климова из задумчивости:
- Говорят, Артамонов последние месяцы переменился?
- В чем?
- Вам виднее. Что-нибудь замечали?
Климов старается отвлечься, блуждая взглядом по сторонам.
...Еще одна, более поздняя сценка встает в потревоженной памяти: они оказались рядом у прилавка магазина накануне Восьмого марта. Артамонов покупал духи.
- Два по пять пятнадцать и вон те - в коробке. - Он указал на стеллаж поверх головы продавщицы.
- Восемьдесят рублей! - отрезала та: надоело уже отпугивать покупателей ценой.
- То, что нужно! Заверните отдельно.
- Богато живешь! - сказал из-за спины Артамонова Климов.
- Ты тоже тут?..
- Тоже.
- Это я Галке... - безнадежно соврал Артамонов про восьмидесятирублевый флакон. И вдруг ошарашил приятеля: - Хочешь, твоей такой же куплю?..
- Так что перемены? - спрашивает Знаменский, не дождавшись ответа. - Вы ведь что-то вспомнили?
- Нет. И ничего я такого не замечал!
* * *
У Томина тоже начало нового рабочего дня. При входе его в кабинет уже заливается телефон.
- Кто?.. - спрашивает Томин в трубку. - Привет. Давай. - Он выслушивает доклад, вставляя короткие замечания, удивленные, одобрительные или сердитые:
- Да ну?.. Нет, отставить!.. Ладно, учту... Невозможно - не бывает, бывает - неохота... Вот это спасибо... Так-так... Собачка мужского пола или женского? То есть как - не разберешь? Ногу задирает?.. Нет, это не лишнее. Уточни кличку. Более того - узнай, не было ли щенят. А если были, еще более того выясни, куда их дели!.. Да?.. Вот как? Тогда давайте сюда, покажете.
В успехе Томина, кроме собственных его "сыщицких" талантов, немалую роль играет умение мобилизовать и верно нацелить своих сотрудников.
Оживленный Томин догоняет Кибрит в коридоре.
- Зинаида, пошли, кой-что расскажу. Есть время?
И вот вся троица в сборе у Знаменского.
- Года полтора назад Артамонов внезапно перестал нуждаться в приработке, говорит Пал Палыч. - Тут список адресов, где они обивали двери.
- Не случалось ли квартирных краж? - с полуслова понимает Томин. - Ладно, а как тебе Климов?
- Неприязнь к органам, сожаление об Артамонове. Но, я бы сказал, не в размере шестидесяти двух тысяч.
- Не торопись с выводами! У Климова имеется сосед и с младенческих лет дружок - Муромский. Год назад его арестовали. В области тогда очистили кассы двух универмагов. Очень запутанное было дело, Муромского взяли по подозрению, потом освободили за недоказанностью, кого-то посадили. Но половину денег не нашли!
- Ну и что? - скептически спрашивает Кибрит.
- Пока ничего. Я ищу вокруг погибшего "бродячие деньги". Как к нему попали - уже следующий этап... Климова тебе подсунул этот шурин-деверь? - обращается Томин к Пал Палычу.
- Он. Тоже что-нибудь?
- Весьма. В прошлом крупный валютчик. Осужден с конфискацией имущества. Но гарантии, что конфисковали все, разумеется, нет. Освободился он условно-досрочно, работает и прочее. Но опять же не дам гарантии, что ничем не балуется. Это вам второй "выход на деньги". Дальше. Выход номер три. И снова через Бардина! Недавно его одноделец, тоже бывший валютчик, в своем кругу именуемый Мишель, погорел с хищениями на хладокомбинате. Как человек аморальный, от следствия он скрылся и пребывает в розыске. Кубышку успел прихватить с собой. Есть предположение, что далеко Мишель не побежал, а снял где-то дачу и отсиживается на природе. Причем - прошу отметить - Бардин Антон Петрович, то бишь - А. П. Правда, А. П. у меня широкий ассортимент: и Александр Павлович есть, и Алексей Прокопыч, и даже Анна Платоновна. Но возвращаюсь к Бардину. Сейчас некий Кумоняк рассказывает, будто Мишеля пригрозили продать и сорвали сто тысяч отступного. Сто, думаю, преувеличено, а шестьдесят две...
Знаменский молча делает пометки, но Кибрит не выдерживает.
- Шурик, я совершенно запуталась!
- Ну? В трех соснах! - Томин коротко растолковывает: - Погиб Артамонов. Шурин Артамонова...
- Бардин, бывший валютчик, это я усвоила. Но какой Кумоняк?
- Это не важно. Важно, что у Антона Бардина старый знакомый в бегах и кто-то его "раскулачил".
- Саша полагает, что Бардин с Артамоновым заодно, - вставляет Знаменский. - Свободный полет мысли.
- Чем я выгодно отличаюсь от тебя, - парирует Томин.
- Извини, Шурик, хоть ты и старший инспектор - снимаю шляпу, - но иногда рассказываешь вещи, о которых, по-моему, просто нереально знать!
- Почему, Зинуля? Ну, представь, что у короля треф украли корону. Созываем узкое совещание. Здесь те, кто разбирается в жизни короля треф и его дамы. Здесь те, кому ясна конъюнктура в торговле коронами. - Он показывает то на одну, то на другую сторону стола. - Стоит их свести - и готов ответ: корону стащила шестерка пик, загнала ее бубновому тузу, а платил за все червонный валет. Объяснил?
- Лучше некуда! - смеется Кибрит и встает, собираясь уходить. - Пора за микроскоп.
- Паша, не наблюдаю аплодисментов! - Томин тоже поднимается. - Я тебе притащил гору информации...
- Твоя информация касается разового мероприятия, - говорит Знаменский, с сомнением качая головой. - А у Артамонова, по-моему, появилось какое-то занятие. Более-менее регулярное.
- Ладно-ладно, поглядим. Сгоняю в район происшествия: может, кто приметил старенький голубой "Москвич".
- Почему старенький "Москвич", а не новую "Волгу"? - останавливается Кибрит.
- Зинаида, какая "Волга"?
- Серая, двадцатьчетверка.
- Паша, на чем ездил Артамонов?
- Естественно, на "Москвиче". А разбился... Зина?
- По-твоему, я не отличу "Волгу" от "Москвича"?
- Еще и чужая машина! - ахает Томин.
- О чем вы? Документы на его имя. Сама акт подписывала.
- Да что ж ты нам-то не сказала?! Общеизвестно, что у Артамонова допотопный "Москвич", который он собрал по частям своими руками!
- Вы говорили "машина", и я говорила "машина"...
- Ну, сыщики! - веселится Томин. - Ну, пинкертоны! Все-то мы знаем!
- И про Мишеля, и про какого-то Кумоняку, - поддевает Знаменский. - А такой факт, на самой поверхности - эх!.. - Пал Палыч крутит головой. Побеспокоим семейство, - берется он за телефон. - Не отвечают... - Набирает другой номер: - Будьте добры Антона Петровича Бардина... Прошу прощенья, кладет трубку. - На похоронах.