Угол платка был откинут настолько, что я мог видеть, что находится внутри. Это был кольт сорок пятого калибра, старый, изношенный пистолет. И хотя я не думал о нем в течение трех последних недель, я узнал его сразу же.
Это был пистолет Анжелики.
Я слышал голос лейтенанта Трэнта, звучавший странно нереально, как если бы он был записан на запыленной грампластинке.
– Он очень старый. Куплен, наверное, в какой-нибудь лавке старьевщика. Разумеется, на это потребуется какое-то время, но в конце концов мы выйдем на след его владельца. – Он коротко рассмеялся. – Возможен, конечно, и такой вариант, что эта ниточка заведет нас в тупике и в конце концов окажется, что это сам Ламб приобрел его когда-то.
Он снова старательно завернул пистолет в платок и вложил в конверт, который затем сунул под мышку.
– Да... еще одно, мистер Хардинг, о чем я хотел бы вас спросить...
Я смотрел ему в глаза, напряженно думая о том, удается ли мне сохранять спокойное выражение лица. Он снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка была почти сконфуженной.
– Скажите, пожалуйста, вы случайно не тот Уильям Хардинг, который написал роман "Жар Юга"?
Из всех возможных на свете вопросов это был тот, который я ожидал меньше всего.
– Да, – ответил я. – Это я и есть.
– Вы уж простите меня, я отлично знаю, как навязчивы бывают поклонники и охотники за автографами... Однако признаюсь, что ваш роман я прочел три раза. По моему мнению, это один из лучших романов, написанных после войны. – Он постучал пальцем по конверту и добавил: – Ну, у нас обоих не так уж много времени, так что я пойду. – Он направился к двери и уже с порога кивнул мне. – До свидания, мистер Хардинг!
– До свидания, мистер Трэнт.
Хотя дверь за ним закрылась, я все еще продолжал чувствовать присутствие этого человека в комнате. Кольцо Анжелики было обнаружено в квартире Джейми, и убит он был пулей из ее револьвера. Однако я абсолютно точно знал, что в те часы Анжелика не могла совершить преступление. Тем не менее Трэнт почти наверняка выйдет на Анжелику и установит, что пистолет принадлежит ей. И что будет тогда?
Я перестал думать о Трэнте и отправился на поиски Элен. Я нашел ее, как и ожидал, в детской, то есть там, где, по ее мнению, было ее законное место. Кухарка и кухня были настолько ниже ее достоинства, насколько Бетси, я и гостиная – выше.
Она снова что-то вязала на спицах: какую-то жуткую розовую трубу. Может, это была детская юбочка?
Я предполагал, что она встретит меня холодным, осуждающим взглядом, каким я уже был награжден сегодня утром. Но ничего подобного! Выражение ее лица было конспиративным и, я бы сказал, даже несколько фривольным. Я ведь мог этого ожидать. Налицо был результат царского подкупа Си Джей. Я уже не был в ее глазах ужасным, развратным мистером Хардингом, я стал зятем ее любимого, дорогого мистера Коллингхема! Это прибавило мне духа.
– Ну и как? Все прошло хорошо, Элен?
– О, да, мистер Хардинг! Я рассказала все именно так, как пожелал мистер Коллингхем.
– И Трэнт поверил?
– Я совершенно уверена в этом, мистер Хардинг.
Коль скоро она была настроена мирно и открыто, то и я принял такой же тон.
– Мистер Коллингхем очень вам благодарен, Элен. Видите ли, Дафна была вчера вечером в доме одна, а в последнее время она часто бывала в обществе этого молодого человека, мистера Ламба. Мистер Коллингхем считает, что мы избавимся от многих забот, если скажем, что Дафна провела эту ночь у нас.
Она кивнула головой, демонстрируя свою готовность служить великому мистеру Коллингхему.
– Разумеется, мистер Хардинг. Я отлично все понимаю. Речь идет об этом красивом мистере Ламбе, не так ли?
– Совершенно верно, – ответил я. – Да, я забыл вам сказать, что мистер Коллингхем просил предупредить вас, что он хочет встретиться с вами в начале следующей недели, чтобы обговорить детали приезда вашей племянницы.
Я сказал это и сам испугался своих слов: не сделал ли я ложный шаг, заговорив столь откровенно о взятке? Но я недооценил ее преданность. Опустив рукоделие на колени, она сложила руки как для молитвы. Казалось ее лицо расплылось от волнения.
– Ах, мистер Хардинг! Если бы вы знали, какое это благодеяние для моей сестры и для бедной маленькой Глэдис! Мистер Коллингхем – святой человек, мистер Хардинг! Да, да, настоящий святой!
Новая Элен казалась мне менее опасной, чем прежняя, и я отважился затронуть ту, другую тему, тему действительно опасную, вопрос, от которого существенно зависела моя судьба.
– А что касается того другого дела, Элен, – сказал я, – то, коль скоро мистер Коллингхем так настаивает на том, чтобы все считали, что Дафна и я были здесь вчера только вдвоем, пожалуй, будет наиболее разумно, если мы забудем о том...
– О, да, мистер Хардинг. Конечно, так будет лучше всего. Я уверена в этом.
Губы ее приоткрылись в широкой улыбке, обнажившей розовые десны. Никогда до сих пор я не видел нашу бонну в столь фривольном настроении. Выглядело это жутковато.
– Ведь такого рода вещи случаются, не так ли? – сказала она.
– Разумеется, – подтвердил я.
– А кроме того, мы ведь не хотели бы огорчить миссис Хардинг? Она всегда такая добрая, такая снисходительная...
Я вдруг вспомнил, что Бетси уже возвращается домой, и мне стало легче.
– Вы правы, Элен. Она очень добра и снисходительна.
Розовые десны демонстрировались по-прежнему, но в глазах Элен отразилось осознание преимущества ее теперешнего положения.
– Я убеждена, что вы очень полюбите маленькую Глэдис, – сказал она. – Она славненькая и такая скромная, и тихая, как мышка. Когда она вылечится и выйдет из больницы, я уверена, что ни миссис Хардинг, ни вы не заметите ее присутствия в доме. А девочка смогла бы получить такое удовольствие – провести долгие, приятные каникулы у своей тети. Она была бы со мной, а Рики приобрел бы подружку для игр.
Я мог бы догадаться, что взятка, полученная от Си Джей, пробудит у Элен аппетит к деяниям такого рода. Теперь, когда она так четко назвала свою цену, я подумал, что все могло быть куда хуже. Маленькая выздоравливающая Глэдис маячила где-то в далеком будущем. Во всяком случае это не слишком тяжелое бремя в обмен на молчание, столь необходимое для моего спокойствия и даже существования. Я улыбнулся ей, правда, не очень искренно, скрепив тем самым печатью наш договор.
– Ну, разумеется... Ваша Глэдис может оставаться у нас так долго, как вы того пожелаете.
Элен подняла с колен рукоделие и начала постукивать спицами.
– И вы поговорите об этом с миссис Хардинг после ее возвращения?
– Обязательно.
– Глэдис такое доброе, милое дитя. Она всегда думает только о других. Все в доме называют ее ангелочком.
Я не имел ничего против того, чтобы меня шантажировали, но выслушивать повествование о маленькой Глэдис было выше моих сил. К тому же на это пошло бы слишком много ценного времени. Не переставая лучезарно улыбаться, я сказал Элен, что, к сожалению, должен идти, и вышел из детской. После этого я позвонил Полу в офис Фонда и спросил, могу ли я заглянуть к нему.
– Конечно! – ответил он. – Приходи сейчас же и принеси чек посолиднее. Потому что Мехо-Бижу-Авто-Фонд имени Сандры Фаулер постоянно требует деньги, деньги и еще раз деньги.
Глава 8
Было уже одиннадцать пятнадцать, а офис Фонда находился довольно далеко, на Лексингтон-авеню 30. Моя машина с трудом продвигалась по забитой автомобилями улице. Черепаший темп действовал мне на нервы, но одновременно давал возможность обдумать план дальнейших действий в отношении Анжелики. Несмотря на все мое уважение к лейтенанту Трэнту, существенно возросшее после его визита ко мне домой, я не считал, что с нами может случиться что-нибудь плохое. Пол и Сандра не имели никаких связей с Джейми. Трэнт даже не будет знать, что такие люди существуют на свете, пока они не будут названы как лица, которые могут подтвердить алиби Анжелики. Нам только нужно будет разработать в деталях этот воображаемый вечер.