– Он сам подсказал – поздно приехал, – напомнил Феликс.
– А поздно – это когда? – спросил Женя. – Одиннадцать часов, двенадцать, час, два… когда? Для некоторых и десять вечера поздно. А во сколько должна вернуться любимая жена из загула? Я пока не женат, понятия не имею.
– К моменту возвращения мужа с работы, – неуверенно произнес Вениамин, тоже не имеющий опыта женатика. – Семь-восемь часов, я думаю.
– Да ладно гадать, – вяло махнул рукой Женя. – Они сначала найдут тачку Лукьянова по номеру, после будут искать ее в месте проживания… а там частного транспорта до фига, это же квартал сплошной «бедноты», там редко встретишь тачку за миллион, в основном с двух начинаются. Когда найдут, проследят маршрут по городу, народу там не хватает, короче, ждать придется долго. Но у него же еще и собственность есть.
С минуту Павел решал задачу в уме: что именно его заинтересовало в данной истории, в которой на первый взгляд нет загадочности? Ну, или хотя бы интриги. Все на поверхности, версий две: любовники и месть мошенников (спасибо любовнику за подсказку). Можно аплодировать и не париться. Вопрос: а какую версию взять за основу, у какой больше шансов?
К примеру, мошенники. Два года сидели тихо, как мыши под лапой кота, и вот, когда их забыли, они уверенно нанесли удар. Мотив: товарищей отлучили от легкой кормушки, к которой те привыкли, разоблачение ударило по самолюбию. Но и великодушие Татьяны Лукьяновой унизительно, а за добро часто платят злом – этим уже мало кого удивишь. Что они получили в результате устранения двух человек? Неизвестно, даже предположительно. Удовлетворение? Маловато за риск, впрочем, мошенники лихо отвели от себя подозрения, подставив любовников. Но выгода должна быть? По идее должна. Пойти на убийство непросто, если это не отпетые уголовники, а на двойное убийство – надо иметь сильный мотив. Для двух канцелярских крыс, тихонько тыривших деньги у хозяйки, такая смелость малоубедительна.
Теперь любовники… Проще простого развестись, тем самым распрощаться со своими вторыми половинами и не мучиться, прячась от посторонних глаз, – это нормальная логика адекватного человека. Но если дело упирается в наследство, то и логика здесь иная, а мотив стар, как само человечество.
Это две поверхностные линии, которые нагло просятся в работу, что не по душе Павлу, а не по душе потому, что очень уж заковыристое преступление, с туманным подтекстом. Пожалуй, все склонны заранее выстраивать логику поступков по любому поводу, тем более тех, что на ладони, но, как правило, фантазии оказываются ничтожными – есть такое понятие в юриспруденции.
Отсюда следующий вопрос: а если история имеет совсем другие корни? Значит, предстоит работать в трех направлениях, одно из них определенно верное, а пока есть пропущенный эпизод:
– Феликс, твоя очередь. Что там у нас за свидетельница?
– Шикарная, – рассмеялся Феликс, протягивая Терехову флэшку. – Я тайком записал видео с ней, вставляй в ноут. Знаю, знаю, обязан был предупредить о записи, получить согласие… Не предупредил и не получил. Она просто не открыла бы рта, а мои слова не передадут колорит, индивидуальность и все оттенки нашего разговора. Но вы же меня не выдадите? Эй, чего сидите? – обратился он к Вениамину и Жене. – Идите до кучи. И прошу прощения за плохое качество операторской работы, труба торчала из кармана…
– Да ладно рисоваться, – промямлил Женя, взяв стул и идя с ним к столу Терехова. – У тебя всегда нормалек получается. Ну-с, что ты тут наснимал?
Видео началось, когда рука поставила стакан на стол.
Это была рука Феликса, сразу женская рука с маникюром бешеной раскраски взяла стакан, после чего камера «приняла» нормальное положение. Видимо, Феликс сел напротив, потому что Ирэна попала в объектив, подняла заплаканные глазки с растекшейся тушью, спросив дрожащим голосом:
– А ты?
– Я на работе, – сказал Феликс за кадром.
Она понимающе покивала, всхлипнула и привычно выпила за пару глотков весь коньяк, что ж, в той среде, где Ирэна вращается, а среду выдают манеры и одежда, спиртное является лекарством от всех напастей. Она что-то сунула в рот и заедала коньяк, периодически шумно вдыхая воздух, но все же сдавленно произнесла:
– Чего ты мне подсунул? Всю глотку обожгло… Сто раз пила коньяк, но такой гадости… как спиртяга, мля…