— А ты не думала насчет переезда? — осторожно спросил Алекс, но Ника слегка поморщила нос и покачала головой:
— Не хочу, чтобы моя жизнь зависела от чьего-то настроения. Бежать — это не для меня. Да и как я оставлю Машку? Я и пары дней без нее не смогу.
— А что бы ты делала, если бы им пришлось переехать? Неужели бы бросила «Эдем»? — мужчина решил заранее начать подготавливать почву, ведь очень скоро перед Никой на самом деле встанет этот сложный выбор.
— Не знаю. Маша — все для меня, но «Эдем»… Аня заразила меня своей любовью к этому месту. Оно поразительное и восхитительное. Все, что я делала в течение всех этих лет на любой должности — старалась сделать его лучше. Для меня на самом деле было важно, чтобы люди хотели туда возвращаться. Доходы и статус не имели такого значения, как для твоего деда. Конечно, результатом работы всегда становились деньги, но… это был лишь приятный бонус. Мне очень жаль, что больше я не смогу туда вернутся, потому что прекрасно понимаю, что Суворов сделает с гостиницей.
Алекс выслушал ее слова и невольно хмыкнул — как же точно ее слова описывали то, что чувствовала его мать, да и он сам, по отношению к «Эдему». Ни один из них не видел в нем способ заработать деньги — это было место, в которое вкладывали душу.
— Что, звучит глупо? — иначе восприняла его реакцию Ника.
— Ни чуть, — честно признался Громов. — Просто я подумал о том, что ты, наверно, и вправду была очень близка с мамой, если она смогла передать тебе свою любовь к своему детищу.
— Наверно. Я не берусь судить. Она и Марина были для меня самыми близкими людьми, так что… — девушка неопределенно пожала плечами и отпила немного остывшего чая из своей чашки.
— После них у тебя больше не было подруг? — удивился Алекс.
— Можно сказать и так. С моим ритмом жизни сложно заводить новые знакомства, если они не построены на бизнесе. Так что единственной хорошей подругой стала Света, но с ней мне не так легко, как с кем-то из них, — она замолчала, а после вдруг сказала: — Знаешь, а я почти и не знала ничего о тебе до того момента, как Ани не стало. Мне даже казалось, что вы с ней не слишком хорошо ладили, но теперь я понимаю, что это не так. Я хорошо запомнила, как в тот вечер, когда Аня предложила мне работать на нее, ты позвонил ей. Долгое время я считала, что это был Сережа, но только недавно поняла, что слышала ваш разговор. Ты один из немногих знал о ее диагнозе и волновался за нее. Помню, что меня тогда больше всего поразило, так это то, что мама и взрослый сын могут сохранять теплые, искренние и при этом абсолютно равноправные отношения между собой. У нее в тот момент даже лицо изменилось, клянусь! Значительно позже я поняла, почему она говорила о вине перед тобой. Сколько я ее знала, Аня всегда чувствовала себя виноватой — считала, что поступила неправильно и нечестно, и ее это угнетало.
— Надо же, я и не знал этого, — сказала мужчина. — Я считал, что раз отношения между нами наладились, то и жалеть не о чем.
— Она тебя любила, и это — главное. Просто, как любая мама, Аня беспокоилась о том, чтобы ее детям всегда было хорошо.
Алекс нахмурился, вспомнив о том, что мама просила его присмотреть за Сережей. Интересно, как бы она сказала ему поступить в этой ситуации? Уговорить? Связать и упечь в реабилитационный центр? Вернуть Нику «для равновесия»? Нет, эта задачка посложнее и придется решать ее самому.
Его размышления прервал звонок в двери. Это было странно, потому что мужчина никого не ждал, да и охрана не предупредила о визитерах.
— Кто это? — Ника настороженно посмотрела в сторону дверей, хотя, конечно, гости стояли не там, а у самой калитки, ведущей на придомовую территорию.
— Не знаю, сейчас посмотрим, — беззаботно сказал Громов, но на всякий случай взял с собой мобильник, чтобы набрать Свята. Будь он в Америке, наверняка бы прихватил с собой пистолет для надежности, но тут действовали совсем иные правила.
Взглянув на экран видеодомофона, Алекс едва не засмеялся — перед дверями стоял его отец собственной персоной и Рейчел. Судя по выражению лица Громова-старшего — в гробу он видал подобные визиты вежливости, но жена не давала ему права выбора.