После всего, что сегодня пришлось выслушать и о чем подумать, Алекс хотел одного — сесть вместе с Никой, обнять ее и посмотреть какой-то дурацкий фильм. Неважно какой и о чем — лишь бы подольше сидеть вот так. Из-за звонка Свята у него даже не было времени сполна насладиться их поцелуем, но Громов и сейчас помнил, какими горячими и податливыми были ее губы. Человек, которому на тебя наплевать никогда бы так не отвечал на поцелуй.
«Что ж, стоит обязательно повторить это» — решил он. Микроволновка как раз запищала, сообщая, что попкорн уже готов.
На плазме шла какая-то американская комедия, но ни Алекс, ни Ника не смогли бы ответить, о чем фильм. Диван в гостинной был разложен и оба удобно устроились на нем. Никакого намека на эротику или соблазнение и близко не было, но как-то само собой получилось, что Алекс сел позади Ники, а та удобно устроилась между его ног, откинувшись спиной на грудь мужчины. Его руки лежали на ее животе, а девушка накрыла их своими ладонями. Время от времени, будто забываясь, Громов прикасался губами то к волосам Ники, то легко скользил по ее шее, обдавая горячим дыханием. Каждый раз она замирала, чувствуя волну легкого возбуждения, проходящую по всему телу.
— Прекрати, иначе мы не сможем посмотреть фильм, — не смогла сдержать стон насаждения Ника, когда мужчина в очередной раз коснулся губами нежной кожи. Алекс же, почувствовав ее реакцию, легко коснулся зубами шеи девушки:
— Какой фильм?… — хрипло произнес он, скользя руками под ее футболку и касаясь живота. Девушка невольно выгнулась и прижала его руку к горячей коже. — Ну же, Ника, какой фильм?… — повторил он и будто случайно коснулся ее груди кончиками пальцев. Ника резко втянула воздух, явно не ожидая такой предательской реакции собственного тела.
— Алекс… — единственное, что смогла сказать девушка, и это еще больше завело Громова. Он быстро развернул ее и, усадив себе на бедра, принялся целовать. Ее руки тут же запутались в его волосах, будто боясь, что Алекс прервет нежные ласки. На этот раз он был абсолютно уверен не только в том, что его не оттолкнут, но и в том, что его хотят так же сильно, как и он сам. Его руки сжимали ее ягодицы, а губы то и дело требовательно впивались в губы Ники. Она стонала от удовольствия и недвусмысленно терлась о него бедрами. Вряд ли девушка сама понимала, что сейчас делает, и насколько это его возбуждает. Черт, а ведь такого с ним еще действительно не было, чтобы девушка так сильно заводила его одним своим присутствием и более чем скромной одеждой. Еще чуть-чуть, и он просто не сможет сдерживать себя — слишком уж соблазнительной была его блонда.
— Ника, если мы продолжим еще хотя бы минуту, я просто не смогу остановиться, — цепляясь за последние крупицы сознания, произнес Алекс, надеясь дать Нике выбор, но та посмотрела на него и решительно поцеловала. Похоже, жалела она только об одном — что придется оторваться друг от друга, чтобы избавится от мешающей одежды.
Глава 24
Ника раздраженно сжала руль и со злостью посмотрела на экран телефона.
— Может, ты все-таки ответишь? — робко предложила Марина, но в ответ сестра только мотнула головой.
— Нет, я и так ему все сказала уже. Ну надо же, в конце концов, быть мужчиной и суметь понять и принять тот факт, что мы с ним больше не пара! Да куда ты прешь…? — только присутствие Маши заставило блондинку прикусить язык и не высказать все, что она думает о водителе подрезавшего ее автомобиля. Однако, тон оказался слишком резким, и девочка заплакала. Еще бы — она слишком устала за весь день, а мама уже не один час не давала ей заснуть — сначала ждали Нику, а после — ехали домой. Из-за съеденного торта с кремом в машине малышку то и дело укачивало, так что приходилось ехать, не торопясь и делая частые остановки.
— Ну же, золотце, не плачь. Смотри, тут твой любимый зайчик, — Марина протянула дочери игрушку, и та на время успокоилась, прижимая ее к груди. — И все же, не думаю, что Сережа стал бы названивать тебе просто так. Ответь — от тебя же не убудет, — примирительно сказала она сестре. Ей они всегда казались красивой парой, да и Суворов-младший с особым трепетом всегда относился к Нике.
— Марина, отстань! Я не хочу его слышать! Ничего нового он мне не скажет! Я хорошо взвесила это решение, так что не о чем говорить. Я не люблю его. Не люблю! Причем давно. Терпела, сколько могла, считая, что это все депрессия, или просто приелись отношения, потому что ушла их острота, но… нет. Это не так. Я не испытываю больше к нему никаких чувств — ни нежности, ни желания, ни даже ревности. Иногда проскакивает злость и раздражение, но даже они не такие, как к любимому человеку. Разве в таком случае можно говорить об отношениях? Я не хочу такого для себя. Слава богу, у меня еще достаточно времени, чтобы найти человека, рядом с которым я захочу просыпаться каждое утро. А быть с Сережей из-за привычки или жалости… Нет, это не по мне, — Ника мотнула головой и нажала педаль газа — дорога тут была ровной и прямой, так что можно было себе позволить разогнаться.