— Сестричка, ты серьезно до сих пор веришь в сказки о любви? — Марина улыбнулась Нике и так же, как она, скептически приподняла бровь.
— Да, я в это верю, и не смейся! Ты же нашла Мишу, и все у вас отлично. Я не знаю никого, кто бы с такой нежностью смотрел на свою вторую половинку! И это не говоря уже о том, что у вас появилось вот такое счастье, — Майер не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на племянницу, но бросила короткий взгляд в зеркало заднего вида.
— Вот именно, Ника — больше нет никого. Да и у нас, наверно, ты не замечаешь каких-то своих мелких недомолвок, — пожала плечами девушка.
— Да брось, у всех они есть, и у вас я их тоже замечаю. Но это не мешает вам любить друг друга и ценить, несмотря ни на что.
— Права была мама — ты у нас идеалистка и фантазерка, — рассмеялась Марина.
— Ой, а тебе лишь бы поддеть меня, — скорчила гримасу Ника и слегка сбросила скорость — в этой части города было много перекрестков, и не всегда водители притормаживали, чтобы пропустить кого-то, из-за чего случалось немало аварий. Хорошо хоть они были уже недалеко от дома.
Машина подскочила на очередной яме, и Маша расплакалась — ее любимый зайчик упал на пол, и ей никак не удавалось достать его.
— Блин! Машут, я сейчас его достану, успокойся. Ты же знаешь, что креслице не отпустит тебя, пока машинка не остановиться, — Марина постаралась успокоить дочь и дотянуться до игрушки, но сделать это не получалось — ремень безопасности крепко держал ее и не давал достаточно далеко вытянуться. Негромко выругавшись, она нажала на кнопку и отстегнула его.
— Марин, сядь на место, сейчас уже приедем! — тут же начала ругаться на нее сестра.
— Ага, а пока эти десяти минут будем ехать, Машка нас пары лет жизни лишит. Ты же знаешь, какая она у меня громкая. Есть! — победно вскрикнула девушка, извлекая из-под сиденья плюшевого любимца.
Ника хотела было возмутится ее беспечности, но не успела этого сделать — яркий свет фар сбоку ослепил ее, а резкий удар в водительскую сторону отозвался волной боли во всем теле. Машину закрутило, будто под колесами был лед, а не асфальт, и последнее, что увидела девушка, было удивленное и испуганное лицо Марины. В салоне по-прежнему звучал плач Маши.
— Ника! Ника! Ника-а-а! Да проснись же ты! Прошу, проснись! — граница между сном и явью все еще была слишком зыбкой, но теперь Ника ясно понимала, что кто-то трясет ее за плечи, а сама она находится в комнате, а не салоне покореженного автомобиля. Осознав это, она бросилась на шею к Алексу и прижалась к нему. Слезы сами собой покатились по ее щекам, но тот, с такой нежностью и силой прижимал ее к себе, что страх понемногу отступил. Он долго поглаживал ее по спине, приговаривая какие-то нежные слова, но Ника все всхлипывала — перед глазами стояло лицо сестры в последние минуты ее жизни.
Алекс на минуту отстранился, потянувшись за водой, но сразу же вернулся и подал стакан ей. Девушка не задумываясь сделала несколько жадных глотков, и это помогло ей немного прийти в себя.
Сразу же стало стыдно за свое поведение и то, что Алекс увидел ее такой, так что пришлось отстраниться. Руки по-прежнему тряслись, и девушка спрятала их, чтобы мужчина ничего не заметил.
— Ника, что-то произошло? — на лице Алекса было неподдельное беспокойство — он очень волновался за нее, и это снова заставило девушку разнервничаться. Она сжала губы, чтобы дрогнувший голос не выдал ее, и покачала головой. — Тебе что-то приснилось? — продолжил допытываться он, и Ника снова покачала головой. Что она могла сказать? Это мог быть сон, а, может, и утраченное воспоминание о самом страшном дне в ее жизни.
Алекс вздохнул и понял, что сейчас допытываться нет смысла, и единственное, что он может сделать — успокоить Нику. Он удобно облокотился на подушки и утянул девушку за собой. Она не сопротивлялась, так что сразу же положила голову ему на плече, хотя все еще была растеряна из-за случившегося. Громов стал легко поглаживать ее голову, перебирать волосы. В детстве родители часто делали так, если ему снились ночные кошмары. Спустя некоторое время Ника немного расслабилась, а ее дыхание стало ровным и размеренным.