День выдался не по-июньски жарким — казалось, что все вокруг вымерло, дожидаясь ночной прохлады. Только непоседливые дети гостей «Эдема» то и дело прыгали в воду бассейна, чтобы хоть немного остудиться.
Алекс никогда не думал, что будет страдать от перепадов температуры, но несколько раз забежав в холл, и выбегая обратно на улицу к рабочим, он понял, что даже у него начинает ненадолго темнеть в глазах.
— Ник, я говорю парням, чтобы заканчивали на сегодня — они там умрут на таком солнцепеке, — сообщил он управляющей.
— Да, конечно. Если завтра будет такая же погода, то пусть даже не начинают — толку все равно не будет, — подписывая поданные Светой документы, ответила девушка. — Кстати, пусть возьмут на кухне Мохито — повара как раз для персонала приготовили.
— За предложение спасибо, обязательно передам. А вот по поводу завтра — если погода будет как сегодня, то они просто будут работать в помещении. Тут тоже надо будет поставить камеры.
— То есть воспользоваться случаем и дать внеплановый выходной ты не хочешь? Ты ужасный начальник! — улыбнулась Ника, услышав его слова. Брови Алекса удивленно взлетели вверх:
— И это мне говорит та, кто коршуном следит за всем персоналом «Эдема»?! Твои люди боятся лишний раз на перекур выйти, чтобы ты их не отчитала!
— И благодаря этому гостиница работает как часы! Правда ведь, Свет? — Майер перевела взгляд на подругу, но та никак не отреагировала — сидела, плотно зажмурив глаза и массируя виски. — Эй, с тобой все в порядке? — взволнованно спросила она.
— Голова болит зверски, а таблетки нельзя, — пожаловалась администратор, едва разжимая губы.
— Неужели все так категорично? Я думал, что какие-то лекарства все же можно… — Алекс тут же достал телефон, чтобы загуглить интересующую тему.
— Не на моем сроке. Точнее те дозы, что можно принимать сейчас, мне никогда не помогали.
— Это все из-за жары? Пойди посиди к прохладе… — предложила Ника, но подруга отрицательно покачала головой:
— Я только тут, возле кондиционера и сидела, так что точно не из-за жары. Хотя, я уже ничего не знаю — мне будто шурупы медленно ввинчивают в каждый висок! А ведь до чертового токсикоза никогда такого не было! — девушка чуть ли не плакала от боли.
Ника закусила губу, а потом, будто вспомнив о чем-то, произнесла: «Я сейчас!», и убежала. Через несколько минут она вернулась со стаканом холодного Мохито и еще чем-то, что сжимала в руке.
— Вот, я вспомнила кое о чем… — бросив быстрый взгляд на Алекса, она продолжила, хотя, видимо, ей было неловко обсуждать эту тему при мужчине. — Мне в свое время посоветовали вот эти таблетки — все признаки токсикоза как рукой снимает. Частить, конечно, нельзя, я вон всего один раз выпила, но… — с этими словами девушка протянула Свете всего одну таблетку, но от того, что это был за препарат, у Алекса чуть глаза на лоб не полезли.
— О нет, это ей точно нельзя! — Он быстро схватил Нику за локоть, буквально оттаскивая ее от стойки администратора. Естественно, таблетка осталась зажатой у нее в руке.
— Ты чего? Алекс, куда ты меня тащишь?! — девушка уже начинала не на шутку волноваться, но мужчина был слишком зол, чтобы отвечать на ее вопросы. Только затащив ее в кабинет и плотно закрыв за собой двери, Громов обратил внимание на Нику. Он быстро развернул ее лицом к себе и прорычал:
— Это что такое сейчас было?! Токсикоз, конечно, штука неприятная, но ведь не до такой степени! Какого хрена ты вообще решила подсунуть ей эту таблетку?! — с этими словами он забрал препарат у нее из руки. — Тебе слишком не хочется терять ценного сотрудника? Или думаешь, что во время другой беременности все будет иначе, и такого токсикоза не будет?! — Алекс был до ужаса зол на Нику, потому что прекрасно знал, что именно он держит в руке. Это были таблетки для таблетированного аборта — точно такие же использовала и его невеста, так что их название прочно закрепилось в его памяти. Подсовывать их Свете было низко и подло, так что мужчина совершенно не понимал, почему Ника решила так поступить. Тем более, что все это время она делала вид, что считает Свету своей близкой подругой. Это совершенно не вязалось с тем образом, который создала Ника. Впрочем, теперь становилось понятно, как же так удачно прервалась ее беременность от Сержа.
Алекс злился на девушку за то, что та решила так поступить со Светой и на себя, что вновь поверил в ее игру. Он все кричал и кричал на Нику, пока вдруг не посмотрел в глаза Майер — там было непонимание. Она не знала, в чем он ее обвиняет и не понимала, почему желание помочь приравнивается им к страшнейшему из преступлений. От этого вся его злость мгновенно улетучилась, и Алекс, уже спокойнее, спросил: