— Аха, — нахмурился папа. — А мне Серега другую версию излагал.
— Дело в том, что… Это Степа подал все так, а я… Ну…, - я сделала глубокий вздох, — Пап, не знаю, что на меня нашло. Я почувствовала себя виноватой в случившемся. Степа очень ревнивый. Ему не нравится, если я общаюсь с другими мужчинами. Если бы я…
— Он что угрожает тебе? — с угрозой в голосе спросил папа. — Отец уголовник конченый и сынок туда же!
— Кто?
— Власов этот! Угрожает? — папа навис надо мной. — Правду мне говори! Не смей его бояться, понятно? Одно мое слово и на зону к папаше пойдет…
— Папа, я не знаю, какой у Демида отец, но насчет него самого все именно так, как я тебе сказала. Я думаю… Степа захотел Демиду отомстить за драку. И за общение со мной. Но все это не важно. Я сама виновата, что соврала.
К концу фразы мой голос сорвался. Стыд жег изнутри каленым железом. Все, все из-за меня!
Папа молчал. Смотрел в сторону, не на меня, как делал всегда, когда я была по его мнению в чем-то виновата. А сейчас я и правда была виновата. Перед Степой. Перед Демидом. Перед ним самим. Дочка полицейского и врет!
— Саша, ты понимаешь, что это нездорово выглядит? — мягко спросил он, усаживаясь рядом.
— Это ужасно, — всхлипнула я. — Пап, я виновата. Что полагается за лжесвидетельство? Я готова…
— Я не об этом, Саша. Я о том, что твой жених нарушает закон, еще и тебя для этого использует. Не можете поделить девушку, так решайте это между собой, по-мужски…
— Ты прав, пап. Я обязательно поговорю со Степой. Но Демид…
Папа почесал в затылке.
— Я сейчас Сереге наберу и объясню ситуацию. Так как говоришь твой Степа его спровоцировал?
— Нагрубил мне, — выпалила я.
— Короче, Саша. Тебя из уравнения, связанного с этим Власовым вычеркиваем. А насчет Степана… Не пора ли мне ему напомнить о том, как следует вести себя жениху моей дочери?
— Пап… Степа прекрасно ко мне относится. Очень меня любит. Просто он ревнивый. И вот, сорвался, нагрубил. Но по факту ничего критичного не сделал, — затараторила я, мысленно умоляя, чтоб не было заметно что вру, — Я сама разберусь, ладно?
— Надеюсь на это, Саша. В ином случае, не обессудь. И… От Власова держись подальше. У него отец уголовник. Рэкет, вымогательство… Яблочко от яблоньки. Да и… У тебя жених.
— Пап, у нас просто была общая компания, ничего большего. Мы просто знакомые.
— Вот и ладненько. Теперь иди, а то мать вся извелась, что с голоду помрешь. А я пока косяки твои справлю.
— Спаси-и-ибо, папочка, — обняв за шею, я поцеловала его в щеку.
— Все, все! Иди!
Когда я выходила из залы, было ощущение, что с плеч упала гора. Точнее, ее половина. Потому, что со второй мне предстоит ходить ровно до того момента, как поговорю со Степой.
Демид
Ребра ныли, бошка как чугунная, скула пульсирует. Давно уже забытое ощущение. А уж причина — менты помяли — так вообще. Когда это было? Лет десять назад последний раз, когда сдуру врезал одному когда они бой спалили. Еще и ночь в участке… Отмокнуть в ванной бы да поскорее. А шмотки выкинуть в мусор. Несмотря на это ощущение, что сейчас взлечу. Прямо вот в это серое небо.
— Демон, чему ты лыбишься, м? Давай все-таки в больницу съездим, голову тебе проверим, — Стас моего настроения очевидно не разделял. И Николай, мой адвокат, тоже. Оба сидели с угрюмыми лицами — один за рулем, а другой возле меня на заднем сиденье.
— Не надо ни в какую больницу. Нормально со мной все. Даже классно.
— Ничего классного Демид Олегович я не вижу, извините. Вам грозит судебный иск…
Грозит. Угу. Прям как пророчили “добрые и честные” окружающие. Яблочо от яблоньки. Думал лязг закрывшейся за мной тюремной решетки и понимание того, что меня таки нагнала “судьба” раздавит, но нет. Было плевать. На все, кроме того, что она, оказывается вот так — солгала ради него. А потом, когда узнал, что передумала…
— Ну а вы мне на что, Николай Николаевич?
— Я очень постараюсь чтоб все решилось без суда, Демид Олегович. Но и вы в свою очередь…
— Вот и постарайтесь, — перебил я и, откинувшись на подголовник, закрыл глаза.
И сразу ее увидел. Сашку. Как смотрит на меня своими глазищами, в которых тонешь и губки приоткрывает. Прогоняешь меня да, девочка? Типа не нужен и все такое… А чего тогда показания изменила, раз не нужен?
— Выздоравливайте, Демид Олегович, — сказал адвокат, когда Стас затормозил у его дома. — И я очень вас прошу, постарайтесь пожалуйста…
— Угу. Спасибо. До свидания, — отчеканил я, не открывая глаз.