А я… Что творила я? Как могла терпеть и зачем это делала? Зачем верила… Как пелена на глазах была какая-то…
От вибровызова телефона я подскочила. Звонил Демид.
— Где ты?!
— В-в доме, в парадном…
— В каком?
— Я с-сейчас на ос-тановку выйду, — выдавила я и выбежала под усилившийся дождь.
Почти сразу увидела стоящий неподалеку черный “Хаммер” с включенными фарами. Из него выскочил Демид и бросился ко мне. Буквально подлетел и, обхватив за плечи, заглянул в лицо. А его было ужасно бледным, застывшим какой-то безумной маской. И взгляд тоже был безумный. Больной. Страшнее, чем тот в лифте…
— Саша… Это он? Это он тебя? Убью! Хребет сломаю! — заорал, сжимая тисками мои плечи.
Стало больно. Потому, что видать зацепил оставленные Степой синяки.
— Демид, не надо, я тебя прошу! — сорванным голосом завопила я. — Не надо! Просто увези меня! Пожалуйста, увези отсюда! Очень тебя прошу…
Обхватила дрожащими руками его лицо. То было как камень на ощупь. Ледяное и застывшее.
— Демид!
Грязно выругавшись, он взял меня на руки и, как пушинку, понес к машине. Усадил внутрь, потом полез в багажник и, вернувшись, осторожно, словно боясь, что рассыплюсь на осколки, закутал в теплый и мягкий плед. Сел за руль, врубил печку на полную.
А потом вдруг врезал несколько раз по рулю, рыча ругательства. Я вся сжалась на сиденье. Не его боялась, нет. Просто агрессия, пусть и направленная не на меня обостряла и без того жуткие свежие воспоминания.
— Саша, твою мать, зачем? Я же спрашивал, я же пытался… Заче-е-е-м? Неужели так любишь его?
Разрыдавшись, я замотала головой. Не люблю. Нет, не люблю, это точно. И кто знает, когда перестала и любила ли вообще. Но он в ногах валялся, эмоциями давил, раскаянием. Тем, каким бывал после. В любви клялся. А мне стыдно было. Стыдно, что тянет к другому. Что я, кажется, влюбилась…
Всего этого я не смогла произнести вслух. Из-за всхлипываний еле-еле могла рвано вздыхать, а не то, что говорить.
Демид осторожно, едва касаясь, привлек меня к своей горячей и твердой груди. Щекой я почувствовала как бешено колотится его сердце. Запах ветивера окутал меня. Тепло и сила мужских рук так же, как давным-давно в том ночном клубе, прогнали страх. Сейчас, в его объятиях я не боялась абсолютно ничего. Успокаивалась, прячась в них от всего на свете.
— Ну, все! Все! Не плач, пожалуйста, Саша! Я тебя в обиду не дам, понятно? Этот урод к тебе больше на пушечный выстрел не подойдет! Все будет нормально. Я с тобой! я все решу, слышишь?
Я слышала. И не сомневалась в том, что он и правда все решит. И правда не даст меня в обиду. Вот, странно как. Что я о нем знаю? Минимум! И тот очень и очень сомнительный. А все равно только рядом с Демидом ничего не боюсь. Ощущаю себя в полной безопасности. Так, как никогда и ни с кем не ощущала. Разве что с папой в далеком детстве.
— Саша, — Демид слегка отстранился и снова заглянул в лицо. — Мне надо знать… Он… Он тебя избил… насколько сильно?
Видно, как сложно давались ему эти вопросы. Как больно и тяжело было ждать ответов.
— Что у тебя болит? В больницу…
— Не надо в больницу. У меня губа только и все. Честное слово, Демид. Он же… Он же не прям какой-то там…
Лицо Демида закаменело на глазах.
— Так что? Может еще простишь его? И вернешься?
Прощу… Вернусь… Перед глазами возникла картинка, как Степа снова приходит в ногах валяться. Как прощение просит, говорит что довела и умоляет к нему вернуться.
— Не вернусь.
Никогда не вернусь. Все на этом. Точка. Более того, я еще и папе все расскажу. На случай, если Степа не согласится отстать по-хорошему. У папы такие связи в полиции, что никакие деньги не помогут.
Демид шумно выдохнул. Стиснутые в белую линию губы дернулись в слабом подобии улыбки.
— Пристегнись.
Я потянулась за ремнем, но не смогла его ленту даже с места сдвинуть. Руки как ватные. Демид перегнулся через меня и, взявшись за замок, потянул ленту вниз. Я, кажется даже сквозь плед и его одежду ощущала жар его тела. От запаха ветивера кружилась голова.
Наши губы разделяли какие-то жалкие сантиметры. Я чувствовала теплое дыхание на них. Демид медлил, обжигая меня взглядом. Уже другим, полным не скрываемого желания. Но ничего не сделал. Просто пристегнул меня, потом себя, а потом завел мотор и поехал по дождливой улице.