Хелли опять сошла с ума.
Её копыта упёрлись в мои бёдра, передние легли на грудь, слюнки полились прямо на морду.
- Давай же... – застонала она, зажмурившись.
- А-а! – Я забился в путах под обезумевшей пони, изводя её своим внешним мечущимся видом не меньше, чем внутренней работой. Селестия моя луношёрстая, не так надо использовать жеребцов! Это вроде они катаются на кобылах, а не наоборот! Да кто же поспорит с Файр... Разве что мой всё сильнее встававший стержень, который противился сильным надавливанием немалой массы кобылки, и при том чуть ли не поднимал её надо мной, что только радовало пегасочку – не всё на своих крыльях летать!
- Ещё давай! – Скакавшая на месте поняшка привстала немного, перенося свой вес на задние копытц, которыми она наступила на мои крылышки... И я снова сильно упёрся в дальнюю стенку, и на стержне так же сильно запульсировало от тяжести, как и на сдавленных, щёлкнувших крыльях!
- Ты... Ааааа! Зло! Злоооо!
- Мы оба зло! – воскликнула она и обрушилась на меня. Перед моим внутренним взором взорвались цветные искры и мы закричали в унисон, когда блаженное облегчение наконец-то охватило нас и вылилось в пони, наполнив её дрожащее тельце до отказа. Судорожно дёргая копытами, пегаска приподнялась и тут же упала, придавив одним копытом моё горло и так ударив в живот другим, что я мигом потерял и остатки воздуха, и остатки семени, выплеснув их себе на живот. Захрипев, я попробовал выползти из под кобылы, но стонущая Хелли в своих чувствах лишь сильнее прижала меня к полу, отчаянно хлопая крыльями.
- О-о-да-а... – Кажется, она вполне чётко осознавала даде через своё удовольствие, что я испытываю, но не обращала внимания на сиплые звуки из моей пасти, а в широко и испуганно распахнутые глазки смотрела, будто я до сих пор испытывал оргазм (впрочем, если она не прекратит, до следующего не оставалось много времени! Как и до потери сознания от мучений, среди которых удушие было ещё не самым сильным... Пока что). – Лучшие жеребцы – это драконы!
Придавив мою пушистую шейку уже обоими пястями передних, опираясь на неё, сложив передние, как на столике, поняшечка принялась размазывать задним копытцем белые капельки в густой, мягенькой шёрстке, и провелась кончиком алого копыта вдоль живота посередине, опуская пёрышки на мои бока: – Давай сравним объём лёгких пони и драконов! Ты меня не жалел, пони! Помни!
Я задрожал под ней, силясь вдохнуть... Кажется, я заразил Хелли своим пристрастием к удушению пони... Дёргаясь и брыкая копытами, я попробовал выползти из-под неё, но пегаска неожиданно опустилась на мой член и придавила его своим весом, при этом не убирая копыт от моей шейки. В груди нарастало волнение пополам с всепоглощающей жаждой воздуха.
- Что сделаешь, если я тебя отпущу? – усмехнулась кобылица, продолжая держать меня. – Точнее, что ты не сможешь сделать?
Она двинулась вперёд, отчаянно размахивая своим хвостом и ещё больше усилив давление на моё горло. Я весь выгнулся под нею, до боли в крыльях пробуя подняться, но сделал себе только хуже, так как пони продолжала удерживать меня под собой...
Я понимал, что вырывания будут только нагнетать боль и подстёгивать удовольствие, но сейчас не мог не метаться – просто инстинктивно дёргался, хватал пастькой воздух... А Хелли вглядывалась в эти совершенно хаотичные движения, будто бы я пытался ей что-то сказать. Кто бы спорил, что она вычитала в движении моих губ вовсе не то, что желал бы донести до неё мой плывущий в асфиксии разум!
Внезапно убрав копыта, она понаблюдала за тем, как я бешено заглатываю воздух, хрипя и всё ещё чувствуя её удушающие копыта. Хелли слезла с меня, но теперь повернулась крупом и опустила свой хвостик мне на нос.
- О Палмолив, мой нежный гель, ты даришь запах мне по-о-о-оней! – пропела она, любуясь моим дрожащим жеребцом. – А ты всё-таки не так терпелив, как я, Мирдал!
- Про... Проверим? – простонал я. Зря.
- О, ты ещё хочешь? – зловредно осведомилась кобылка, повернувшись ко мне. Приподнеся копыто к ротику, она куснула его, но потом покачала головой. – Не-е-ет, заманчиво, но не слишком. Лучше я пока воспользуюсь тобой на максимум!
Зайдя за меня, она легла на пол и направила мою правую заднюю ногу себе на щёлку.
- Поработай-ка теперь копытцами, мой золотистый понь!
Сдвинув брови, как принявшая испытание Рейнбоу, я нажал копытцем примерно так, как это делала сама пони, только немного сильнее, но та, пискнув, немного отстранилась, чтобы я не мог вдавливать со всей жеребцовой силой, а лишь нежно нажимать, даже вытягивая ногу до предела! Осторожные, постепенные надавливания гораздо больше устроили Хелли, что сразу подобрела мордашкой, и даже шумно задышала, почувствовав, как дрожит уставшая ножка, что уже еле держалась, вытягиваясь в сильном напряжении... Тут же снятом передними копытцами, не только удержавшими её за пять и бабку, но и размассировавшими их так, что я опять разлёгся на ковре в блаженстве.
- Милую пони ты не доводишь... – Вновь пропела она на другой мотив уже с такими нежностью и любовью, что, я понял, сейчас меня не ждало ничего приятного!
- Из тебя плохая Зекора, Хелли...
- ЦЫЦ!
Хелли осторожно подлезла под мою ногу и взялась за верёвочку, всё-таки затянув колечко, которое болезненно врезалось в мои яички. Удерживая конец верёвки в копыте, пони влезла на меня, придавливая при этом член к телу, и заскользив по нему одним копытом, в то время как второе потянуло за верёвочку.
- Что ты предпочтёшь – две минуты без воздуха, минуту без возможности кончить или же мою дырочку под хвостом? – спросила она.
- А ты справишься со всем одновременно? – Я бросил пегаске уже собственное испытание... Которое грозило стать большим испытанием для меня. Мой бедный рот, язвящий от стянутости в мошонке...
- Ты знаешь, как меня обрадовать... – Хелли даже ненадолго меня отпустила, награждая за безрассудную храбрость мягким и ласковым поцелуем, фырча от пушистого носика с бородкой под пастькой, как у некоторых старых единорогов. Но потом повернулась ко мне крупом, как и удача моего бедного понячьего тела. Убрав верёвку, она подошла к наволочке и вернулась ко мне.
- Открой ротик!
Я сжал зубы, но абсолютно зря, потому что Хелли просто-напросто приложила крыло к моим ноздрям и постояла так, дожидаясь, пока от недостатка воздуха я не попробую подышать ртом. Тут же мои ноздри стали свободны, зато пастьку заткнула наволочка, которую пони ещё и закрепила верёвкой, обмотав ею мои челюсти. Затем она легла так, что бы мой нос оказался прямо на уровне её крупа, и слегка двинулась назад... При этом опустив копытца на мой член и начиная разминать его между передних ног!
Кажется, я и сам не услышал своего стона из-за сухого кляпа, быстро намокающего от слюны. Да из-за насевшего на мои ноздри крупика тоже! Запах заведённой кобылки выступал своеобразной анестезией для закружившейся от недостатка кислорода головы, и с каждым тыкающим движением мордашки под хвостик он всё усиливался. Какая же она чистоплотная... Моет не только копыта! Что не удивительно, учитывая её тайную (даже для меня до некоторого времени) склонность к задействованию своей задней дырочки.
Я попробовал немного вытянуть свои передние ноги повыше к голове – не вышло высвободиться, конечно, но поняшка поняла моё предложение и затёрлась щёлкой о мои острые, но пушистые локотки, получая целую гамму новых впечатлений... Будто бы её клитор зажимали и дёргали мохнатые копытца... Или необычайно твёрдые соски другой пони... Но Хелли всё больше манило то, что она держала в своих жепередних копытах, а так же то, что она придавливала задними.
Внезапно она особо сильно надавила на мой столбик и перевернулась, подставив копыто к моему носу. Теперь она прижимала член головой, а её крылья опустились к моим бокам и принялись щекотать их, в то время как копыто крепко прижалось к носу, заставив меня отклонить голову. Смеясь, пони толчком съехала к моим задним ногам и приподнялась на задние с демонической ухмылкой.