Чёрт возьми, как же эротично.
Сигаретку меж пальчиков зажала, словно не курит, а подманивает, как мифологическая сирена. Улыбка до ушей обнажает ровные белые зубки, сверкающие меж ярких блестящих губ, словно начищенные жемчужины. Как же аппетитна она в этом простом деревенском облачении, как желанна.
Стою под невысоким деревянным крыльцом магазина, где два входа: один в павильон, другой в жилую часть. Дом старый, слегка покосившийся, припавший на одну сторону, как доживающий свой век калека.
Стены местами покрыты мхом, углы плесенью. Крыша из смоляной дранки сгнила совсем, непонятно, как держит вездесущую влагу бесконечных дождей и снегопадов. Лишь само крыльцо из свежей, почти не потемневшей, древесины, но с уже истёртыми половицами.
Возле крыльца несколько кустиков смородины с набухающими не ко времени почками, ранняя весна и её обманула.
Машинально отламываю кусочек смородиновой веточки, растираю между ладонями, чувствую запах лета.
Смотрю на Ирину, она на меня.
Некоторое время оба окаменевшие, лишь глазами общаемся. Надо бы сказать что-то, но что? Про погоду? Так про неё и без разговоров всё известно. Вот она, весенняя слякоть, а через пару часов запросто мороз ударит, здесь всегда так.
Сегодня дождя ещё нет, но воздух тяжелый и липкий, несущий ощущение непросохшего, скверно выполосканного белья, которое надето на голое тело.
Хочется уже тепла: чтобы солнышко щекотало кожу горячими лучами, чтобы можно было раздеться, показать ему побледневшую за долгую зиму, истосковавшуюся по загару кожу.
У Ирины лицо и руки совсем белые. Как сметана или свежий снег. Для северных девчонок это нормально.
На шее тоненькая синяя прожилка. Кажется, будто пульсирует она под прозрачной девичьей кожей. Хочется прикоснуться к ней губами, ощутить тепло, живую упругость нежной кожи.
Мы переглядываемся: она мне в глаза смотрит, я воровато изучаю весь пейзаж, каждую открытую деталь.
Моё внимание особенно привлекли оголённые коленки, большущие зелёные глаза и улыбка.
Совершенство? Пожалуй, нет. Однако, хороша!
Ира сделала последнюю затяжку, затушила окурок, повернулась, покружилась, как бы давая разглядеть себя с разных сторон, изобразила не очень ловкий, но смешной реверанс…
– Ну как я тебе? Оценил? То – то. Смотри, мне не жалко. Я только магазин закрою. Нам никто не помешает. Ты любишь, когда никто не мешает? Я люблю. Вообще одиночество люблю. И темноту. В темноте лучше мечтается, представить себе можно что хочешь. Ещё читать люблю. И плакать. Всегда плачу, когда переживаю за героев из книжек. Ну, ладно, что-то я разболталась. Быстренько кассу сниму, магазин опечатаю. Ты пока в дом проходи. Я уже открыла.
Ирина вприпрыжку, как маленькая беззаботная девочка, вбежала в магазин, громко прихлопнув входную дверь.
Достаю папироску, закуриваю. Вот так да! Эта пигалица смелее меня. Я её боюсь – она меня совсем нет. Разговаривает так, словно мы всегда были знакомы, только давно не виделись.
Тем временем налетел ветер, одновременно со всех сторон. Небо в считанные минуты заволокло тяжёлыми тучами, застучал частый дождь, какой-то по-летнему остервенелый, льющий косыми струями. Всё почернело вмиг, превращая день в ночь. Рановато для грозы. Неужели еще и гром с молнией будет? С крыши понеслась вода журчащим потоком, вокруг дома разлилось бескрайнее грязное озеро.
А ведь мне после свидания на ту сторону плыть. Как же я в такую погоду?
Потихонечку открываю дверь в магазин, украдкой пробираюсь внутрь, как-то по-детски, словно в прятки играю. Ира сосредоточенно, закусив губу, напряженно пишет что-то в журнале, отрывается, почувствовав моё присутствие, улыбается во весь рот.
– Боялась, не получится. Теперь запрём дверь, опечатаем. – Она забавно пошевелила носом, засияла лучезарной улыбкой, – кажется, мой кавалер сегодня надушился. У нас что, праздник? Мне нравится, когда от мальчишек вкусно пахнет. Я обожаю духи. Заработаю – сто флаконов куплю. Ты ко мне на свидание или просто так?
– Познакомиться хочу.
– Так мы уже знакомы. Я думала на свидание. Правда, я красивая? Скажи честно – влюбился?
– Ирина скорчила недовольное ребяческое лицо, топнула ногой, затрясла кистями рук, – ладно, не отвечай. По глазам вижу – влюбился.
Девушка схватилась за концы пухового платка, прошлась, качая бёдрами. Получилось смешно. Мы захохотали и пошли к выходу.
В комнате чисто, несмотря на то, что Ирина поселилась в неё только сегодня и здесь давно уже никто не жил. Скудная обстановка захудалого общежития: узкая панцирная кровать с парой подушек, истёртыми солдатскими одеялами, голая раскладушка, обеденный стол с полками внутри, четыре колченогих стула, тумбочка.