До его появления мы спокойно сидели в кафе и болтали о всякой ерунде. Разгружали мозг после сложного дня. Поспать мне сегодня, к счастью, удалось. После универа Костров помог расправиться с курьерской доставкой. Все-таки личный автомобиль — это прекрасно. На автобусе мне бы потребовалось часа три, чтобы разделаться с работой, а так мы благополучно справились за час, и Женька отвез меня домой спать.
Я продрыхла почти до десяти вечера. Дома царила тишина. Мама с девчонками поехали в госте к Алинке, моей старшей сестре. Папаша сидел за закрытыми дверьми комнаты.
Когда позвонила Олеся и предложила поздний ужин где-нибудь в центре, я согласилась не раздумывая. К тому же денег за сегодняшнюю работу мне выплатили прилично.
Витася заявился уже в приподнятом алкоголем настроении. Сначала докапывался до нас, а потом полез к какой-то девчонке. Конфуз состоял в том, что она пришла сюда не одна. Ее парень просто отошел на пару минут. А когда вернулся, размазал Виталика по идеально вымытому полу.
Бережная распереживалась за своего уродца брата и позвонила Панкратову, аргументируя это тем, что они с Виталиком якобы друзья. Только вот что-то мне подсказывает, что друзей у Андрея нет. Точнее, Бережного он таковым не считает. Скорее какой-то своей шавкой, что выполняет команды а-ля подай-принеси.
— Нужно вызывать скорую.
— Ага, и МЧС, Лесь, успокойся ты уже, — протяжно вздыхаю, потому что просто не могу спокойно смотреть на ее переживания. Откуда в ней столько добра? Они ее всей семьей шпыняют, из раза в раз катком проходятся, а после как ни в чем не бывало улыбаются… А она продолжает о них заботиться.
Витася ее столько раз подставлял, хамил, пару раз даже замахнулся…
Козел он. И жалеть его не нужно, но Олесе, кажется, не объяснишь.
Когда приезжает Андрей, Бережной мгновенно заходится потрепанным петухом и распушает хвост. Начинает вести себя более дерзко и с угрозой поглядывать на своего обидчика.
— Я его размажу, — шипит вроде и себе под нос, а вроде и так, чтобы Панкратов слышал.
— Да сядь ты уже, — Андрей рывком придавливает плечо Бережного, возвращая его привставшую тушку на стул, — киллер. Я думал тут кровавый пирог, а тут так, — закатывает глаза, обращаясь при этом к Леське.
Подружка поджимает губы, растерянно озираясь по сторонам.
Я же делаю шаг назад, потому что кожей чувствую, он сюда не по Виталика душу приехал. Точно нет. А это значит, что мне пора брать направление в сторону дома.
— Лесь, я поехала, — шепчу ей на ухо, — созвонимся.
— Хорошо.
Бережная кивает, и я потихонечку проскальзываю к двери. У меня почти получается уйти… почти. Но рука Андрея очень неожиданно касается моей спины в области лопаток. Кожа под футболкой начинает гореть огнем.
— Погоди, провожу.
Он не спрашивает, а скорее утверждает. Крепко сжимает мою руку, лишая возможности сбежать и затеряться в толпе. А ведь был такой прекрасный план…
Андрей в считаные секунды отрезает мне пути отступления, вынуждая стоять с ним рядом, максимально близко.
Ладошки становятся влажными. Где-то глубоко внутри меня гложет такое непривычное чувство. Оно отягощает все мое существо и раз за разом стремится превратить в пластилин.
Я снова становлюсь податливой рядом с ним.
Запрокидываю голову и ловлю взгляд Андрея. Выдерживаю этот визуальный контакт, опутанный подсознательным предвкушением и показным безразличием. Именно его я и транслирую. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы совершить очередной кульбит.
— Обойдусь, — вжимаюсь в стену, — без тебя.
Андрей слегка прищуривается и прикасается к моему лицу. Задевает ямочку на подбородке кончиками длинных пальцев, обрисовывает ими щеку, а после накрывает ее всей поверхностью ладони.
Я инстинктивно дергаюсь от его прикосновения к моему лицу, как от самой сильной пощечины. Вся эта близость выходит за рамки. Потому что, когда он вел себя как свинья и пытался задрать на мне юбку, я могла дать отпор. А теперь…
Нежность вводит меня в ступор. А аккуратность движений и повышенное внимание выкручивают руки.
Мне кажется, он и сам в шоке. Почти не дышит. Только смотрит. Его взгляд пробирает до костей. Я начинаю бояться саму себя и своих мыслей.
Они шалят. Несутся вперед с бешеной скоростью, детально вырисовывая в моем воображении наш поцелуй.
— Прости, — вскользь проходится ладонью по моей шее, прежде чем окончательно убрать руку и толкнуть меня к выходу, — но сегодня я настаиваю.
Я лишь успеваю пару раз моргнуть и уже оказываюсь на улице.
— Чего тебе опять от меня надо? — стараюсь выровнять голос, ведь он дрожит. — Снова скучно?