- Почему он так относился ко мне? - тихо спросила я. Не подругу, может быть, саму себя, а может быть, пустоту.
Машка заёрзала, и я поняла, что она тоже присела в постели. Судя по всему, сон сегодня не грозил ни одной из нас.
- Ну, тут все просто! Он завидовал тебе, - вдруг выдала она.
Мышление у неё вообще было странное. Порой казалось, что она смотрит на некоторые вещи с тех сторон, с которых другому человеку бы в жизни на них взглянуть не подумалось.
- Мне? – не скрывая скептицизма, переспросила я.
- Да, - немного подумав, подтвердила Маша. – Когда вы встали с ним в пару, у тебя, фактически, не было никакого прошлого. Над тобой ничего не довлело, Оль. Как бы странно это ни звучало – ты была свободна. Да и возраст… Сколько ему сейчас?
- Двадцать пять.
- А тебе только двадцать недавно исполнилось! - в тишине послышался её выдох. – С одной стороны – не так много для парника, а с другой…
- Ерунда это всё, - отмахнулась я и, откинув одеяло, поднялась. Подошла к окну и повторила по слогам: - Е-рун-да.
Небо было чистым, висевшие в вышине светлячки звёзд напоминали рассыпанные по чёрному бархату бриллианты.
Распахнув окно, я впустила в нашу квартирку свежий ночной воздух. Услышала шаги позади.
- Не ерунда, - возразила Маша. – Ты сама знаешь, что такое в фигурном катании пять лет.
- Ему же не тридцать, - губы мои невольно тронула грустная улыбка.
Встав рядом, Машка опёрлась локтями о подоконник.
- Тем более, с его данными. Каким бы он ни был мерзавцем, таланта у него не отнять. Да и чисто внешне…
На этот раз подруга просто презрительно фыркнула.
- На себя посмотри, - она как будто даже немного разозлилась. – Сама красавица ещё какая. И таланта у тебя ничуть не меньше, чем у него, Оль! У тебя все впереди, а насчёт него… тут я бы поспорила. Амбиций много, но что от них толку? Он же понимал, что в то время, когда ты только раскрываешься, его звёздочка катится к закату…
- Не сочиняй, - устав слушать её бредни, только и сказала я. Отошла от подоконника и, включив свет, позвала: - Пойдём чаю выпьем, раз уж всё равно не спим.
- Я не сочиняю, - никак не успокаивалась Машка.
Как были босые, в тонких пижамных майках и белье, мы вышли на кухню. Тряхнув головой, Маша провела по тёмным волосам. Включила чайник и уверенно посмотрела на меня:
- Тимур просто-напросто начал тебя под себя подминать. Хотел, чтобы без него ты себя чувствовала никем и, надо сказать, у него это получилось. Сама подумай: что было бы, если б ты поняла, что с кем-то другим шансов у тебя больше? Что бы он стал делать?
- Хватит! – оборвала её я уже раздражённо. – Когда мы встали в пару, ему было двадцать два, Маша. Двадцать два. Поэтому то, что ты говоришь… - Я приподняла руку, не желая ни продолжать, ни слушать и повторила. – Хватит.
Должно быть, она и сама поняла, что в словах её нет никакой логики, потому что продолжать не стала. Взяла чашки и, поставив на стол, опустилась на деревянную табуретку. Волосы её рассыпались по плечам, в глазах отразилась задумчивость.
- Тогда не знаю, - наконец выговорила она, и смысла в этом было куда больше, чем во всём, что она сказала раньше.
- Вот и я не знаю, - слушая, как шумит вода в чайнике, отозвалась я.
Зависти со стороны Тимура не было никогда. Всё, что было – ненависть. Обычная, неконтролируемая ненависть, выросшая из ниоткуда и не имеющая под собой ничего рационального. Чёрная, жгучая ненависть, вот и всё.
Глава 3
Оля
Самолет приземлился в Москве ранним утром. Одиннадцать часов в воздухе, а впереди еще перелет до Саранска. Вся наша немногочисленная группа расположилась в зале ожидания, дожидаясь объявления своего рейса.
- У меня всё болит! – прохныкала Маша, пытаясь размять затёкшие мышцы. – Господи, как спать-то хочется…
Бессонная ночь не прошла бесследно. Спать действительно хотелось так, что я бы многое отдала за несколько часов в тихом гостиничном номере. Болтаясь в небе над океаном, я сумела на пару часов задремать, но толку от этого не было никакого.
- Даже знать не хочу, что вы с Журавлёвой делали ночью, - отозвался разлёгшийся рядом в кресле Жаров, вяло покручивая в руках наушники от телефона.
- Да кто же тебе скажет, - язвительно отозвалась подруга, слегка скривив губы.
Паша смерил её как будто оценивающим взглядом и хмыкнул.