Дреа хотелось биться головой о руль.
– А она не может сделать внеурочный заказ из-за того, что сумма очень большая?
– На это ей, без сомнения, придется получать особое разрешение.
Дреа мигом оценила ситуацию.
– Через какое время после отправления заказа вы получаете деньги? На следующий день?
Миссис Пирсон снова замялась.
– Я буду рада обсудить это с вами лично, но по телефону давать такую информацию не хочу.
И опять же служащую нельзя было упрекнуть: ведь она не знала Дреа. Мало ли, может, она собирается ограбить банк и пытается выведать, в какой день в банке будет побольше наличности.
Все шло вразрез с планами Дреа. Вместо того чтобы взять наличные и поскорее исчезнуть, ей, по-видимому, предстоит болтаться где-то в окрестностях Гриссома по меньшей мере неделю. Гриссом – городок маленький, и, насколько Дреа помнила, там был один-единственный крошечный мотель, а потому найти ее там проще простого.
Можно, правда, попытаться обезопасить себя в некоторой мере, постоянно переезжая с места на место где-нибудь милях в ста от города, нигде не останавливаясь дольше, чем на одну ночь. Геморрой, конечно, страшный, но, если нужно освободиться от улик, то лучше разделаться с этим поскорее.
– Я понимаю, – ответила Дреа. – Да, это, конечно, проблема. Так я заеду завтра в течение дня.
– Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, – сказала миссис Пирсон, но Дреа про себя подумала, что ее ободрение скорее всего пустая формальность и ее следует понимать, как «надеюсь, вы образумитесь».
На следующий день Дреа добралась до банка минут за двадцать до закрытия. Она неправильно рассчитала время на дорогу, хотя ей сегодня пришлось подняться в четыре утра и ехать весь день без остановок. В голове у нее после трехдневного сидения за рулем слегка шумело, она совершенно выбилась из сил. Волосы с химической завивкой, которые Дреа не успела утром распрямить, превратились в шапку кудрей: но так она была больше похожа на свою фотографию с водительского удостоверения. Какие неприятности начнутся, если в банке не поверят, что она та, за кого себя выдает, даже представить было трудно. Как еще ей доказать свою личность? От Рафаэля письменное подтверждение, что ли, получить? Ага, сейчас.
Правда, вышло так, что неряшливый, с дороги, вид Дреа сработал в ее пользу. Миссис Пирсон оказалась похожей на одну из героинь старого сериала «Династия», только с добрыми глазами, а под ее застегнутым на все пуговицы пиджаком с широкими плечами билось материнское сердце. Дреа придумала для нее слезливую историю с участием бывшего мужа, который ее избивал, а теперь преследует по пятам, но история не понадобилась. Накануне вечером умерла мать управляющего банком, и он отбыл в Орегон. В банке его ожидали только после похорон. Беспокоить его никому не хотелось, брать на себя ответственность заказывать такую огромную сумму в неурочное время – тоже.
Господи, в отчаянии думала Дреа, ну почему, почему она открыла счет не в большом национальном банке, где наличные получают каждый день или, быть может, даже по нескольку раз в день, а в этой вшивой конторе, в этом вшивом городишке, где и трех тысяч жителей-то не наберется?
Можно было, конечно, поехать в город побольше, в Канзас-Сити, например, открыть еще один счет и перевести деньги туда, но большие города притягивают большие деньги от наркобизнеса, а значит, Рафаэль пользуется там еще большим влиянием. Она сможет получить деньги быстрее, но, получив их, рискует оказаться в более серьезной опасности.
Сегодня конец пятницы, значит, счет ей откроют не ранее понедельника, и даже если она переведет деньги немедленно, они упадут на счет скорее всего лишь к концу рабочего дня. Стало быть, заказать наличные ей удастся во вторник, а банк, не факт, что соберет такую наличность в тот же день. При небольшом допущении, пожалуй, самое раннее, когда она сможет получить деньги из другого банка, будет среда, и еще два дня – до пятницы – у нее уйдет на то, чтобы перевезти деньги сюда.
Лишние два дня или больший риск? Ни первое, ни второе оптимизма не вселяло, но никаких других вариантов у Дреа не оставалось. Если бы мать управляющего похоронили в эти выходные и он вышел бы на работу в понедельник (в чем Дреа сильно сомневалась), ей можно было бы еще на что-то надеяться.
– Я, наверное, останусь на несколько дней, – сказала она, устало улыбаясь. – Вы можете посоветовать мотель, или мне нужно ехать в другой город?
Ей понадобятся три вещи, рассуждал Саймон: наличные, машина и сотовый телефон. У такой хитрой, как она, вероятно, имеется где-то поблизости секретный банковский счет, значит, у нее есть и наличные. Но вот машина… Где она ее возьмет? Уж точно не в Нью-Йорке. Последний раз ее видели в такси, въезжающем в туннель Холланда по направлению к Нью-Джерси. В том, чтобы уехать в другой штат, есть смысл, стало быть, и искать ее нужно в Нью-Джерси. Или поблизости. Она не станет швырять деньги на такси, когда предстоит неблизкий путь. Новый автомобиль у официального дилера она тоже не возьмет. Ей нужно проскочить незамеченной, а следовательно, она купит подержанную машину – на хорошем ходу, но не броскую.
Саймон вошел в документацию министерства автомобильного транспорта и сделал копию ее нью-йоркских водительских прав. Уроженец Нью-Йорка может не иметь водительских прав, он, если на то пошло, при доступности общественного транспорта может вообще не уметь водить, но по опыту Саймон знал: люди, переехавшие в Нью-Йорк из других мест, продлевать права чаще всего не забывают. Получив фотографию Дреа, он поиграл с ее образом – с помощью компьютерной программы отрезал ей волосы и затемнил их, а то, что получилось в итоге, распечатал: пришло время поработать ногами, и ему нужен снимок, который можно показывать.
Он нашел, что искал, в понедельник, а чуть позже за двести баксов получил марку и модель машины плюс номер. В Нью-Джерси выдавали два номерных знака, один на передний бампер, другой – на задний, и некоторые бессовестные деляги наживались, продавая ворованные номера с переднего бампера тем, кто не собирался оставаться в Нью-Джерси и кому требовался номерной знак на задний бампер – только для того чтобы их автомобиль не остановили как безномерной. Просто уму непостижимо, сколько народу проехало через Нью-Джерси и скольким был нужен только один номерной знак. Оказавшись за пределами штата, смекалистый человек мог сыграть в «номерную рулетку» и таким образом не попасть в компьютерную систему.
С сотовым телефоном дела, правда, обстояли сложнее. Она могла купить телефон с суммой на счете и не регистрировать свое имя в системе. Вот черт! Тут, наверное, тупик.
Еще оставалось Налоговое управление.
Саймон, как и все, с Налоговым управлением связываться не любил, но узнать, куда Дреа отправила деньги, другого способа не было. О любой банковской операции с суммой свыше десяти тысяч долларов отсылался отчет в Налоговое управление. Поэтому сам Саймон свои собственные деньги переводил малыми частями и в офшор. Перемещение денег – жуткая морока.
Вот только компьютерная система в Налоговом управлении – полное фуфло, а это удача для него и беда для Дреа.
Во вторник выяснилось, что она перевела свои два миллиона в банк города Гриссом штата Канзас.
Глава 12
Если бы от скуки можно было умереть, думала Дреа, то до получения денег она бы не дожила. Покинув родной город, она устремилась в Нью-Йорк именно потому, что не желала жить в такой дыре, как Гриссом, штат Канзас. Она выросла в захолустье и знала: такая жизнь не по ней.
Дело не в людях. Люди там, когда не суют свой нос в чужие дела, вполне нормальные. А ее жизнь в Нью-Йорке хоть и не была блеском гламура и бесконечной чередой вечеринок (Рафаэль не принадлежат к светской элите, разве что к какой-нибудь бандитской) и Дреа частенько приходилось сидеть в четырех стенах, но в этих стенах она по крайней мере чувствовала себя чрезвычайно комфортно. Ни в театры, ни в кино она не ходила, но когда хотела, всегда могла смотреть любой платный телеканал. В этом же крошечном мрачном номере такого же мрачного мотеля «Гриссом», полностью оправдывавшего свое скучное название, где Дреа провела ночь с пятницы на субботу, не оказалось даже этого. В кино тоже нельзя было пойти – просто потому, что кинотеатра в Гриссоме не было – как, впрочем, и многого другого.