Именно при возвращении в свои уже родные подземелья поздним вечером с Северусом приключилось ЭТО. Назвать подобное просто «встречей» язык не поворачивался, и оттого ужасней всё было для профессора зельеварения. Мужчину в прямом смысле сбили с ног и впечатали в стену, прижав к ней своим подобием груди.
— Ну же, не сдерживайся, — более, чем страстно прошептали в шею остолбеневшему от шока, неожиданности и смешанных (категорично отрицательных) эмоций зельевару. — Я видела твои взгляды за ужином, — отвратительно громкий шепот и, вызывающие толпу мурашек из-за щекотки, не менее неприятные влажные поцелуи в шею вывели Снейпа из ступора, но попытка оторвать от себя вцепившуюся (как клещ энцефалитный) преподавательницу закончилась фатальной неудачей. — Знаю, ты страстный и горячий… — в явном бреду с Ужаса Хогвартса пытались стянуть мантию, чему мужчина активно препятствовал, попутно стараясь оттолкнуть от себя спятившую коллегу. Та в свою очередь уверенная, что проклятое зелье наконец подействовало, не обращая внимание ни на что, захотела насладиться его действием. Слишком долго она ждала… всего.
В этой суматохе никто не услышал тихий «дзинь!», с которым пустой пузырек соприкоснулся с каменным полом. Он покатился в сторону, неосторожно выпихнутый в процессе небольшой борьбы из не глубокого кармана женской преподавательской мантии, остановившись в углу, укрытом от людских глаз тенью.
Лучшего момента, чтобы явиться на шум, а вообще ей просто было по дороге к комнатам Снейпа, Гермиона разумеется не нашла. Зычное «Что за?!» угомонило слетевшую с катушек женщину, заставив замереть. Поза, в которой застала коллег профессор рун была более, чем красноречива, да и занятие… Из открывшегося было рта Северуса не успело вылететь ни единого звука, Грейнджер всегда умела тараторить, как никто другой. Неразборчивое «Извинитечтопотревожила!» было услышано мужчиной только из-за эха, а также превосходного слуха. Зрение у него было, к слову, не хуже, и выступившую влагу на ресницах, стоявшей не столь далеко, Гермионы заметить сумел.
Быстро развернувшись на невысоких каблуках, героиня магической войны сорвалась с места, на ходу смаргивая слезы и пропуская все брошенные ей вдогонку фразы. Своих чувств в тот момент девушка описать не смогла бы, но острая боль в девичьем сердечке непрозрачно намекала на не «простую влюбленность» молодой особы. Как только умудрилась, в кого и когда? — не сильно интересовало ее, более любопытными вопросами являлись другие: «Она действительно полагала, что эти вечерние посиделки что-то значат для Северуса Снейпа?» и «В самом ли деле она думала о том, что взрослый, чертовски умный, красивый и нормальный мужчина может быть один?».
— Роланда Хуч! — то ли рявкнул, то ли шикнул Северус Снейп, наконец отцепив от себя седовласую и желтоглазую ведьму, правда не без повреждений своего гардероба, но это такая малость! Тут же позабыв о ней, он метнулся в коридор, где исчезала молоденькая преподавательница. — Мисс Грейнджер! Гермиона, постой!
Растерянная, злая и брошенная мадам осталась стоять в коридоре, хлопая своими странными, и порой пугающими, желтыми ястребиными глазами. Уизли еще поплатится за свое чудесное и не работающее зелье, как и за её позор.
В это же время зельевар нагнал плачущую уже в голос коллегу. Остановив ее, развернул к себе и, не слушая непонятное бормотание, поцеловал, тем самым… успокаивая. Затем случились «объяснения» Северуса. Очень понятные, горячие и страстные, а еще невероятно бурные. Мало кто, наверное, ожидал такой силы и умений от Снейпа, но он с легкостью, которой позавидовала бы вся мужская (да и женская) часть замка, подхватил любимую на руки. Страх потери и радость от понимания: «Не безразличен ей!», смешались в бурный коктейль чувств со вкусом солёных слез на губах. Каким образом Северус добрался до собственных покоев, неся на весу Гермиону, не отрываясь от ее, вопреки не прекращающей литься из глаз влаге, сладких губ и не снеся по дороге ни одной вазы, которые так любил ронять Пивз, он и под пытками бы не вспомнил. Помнил лишь лязг железа от пары сваленных доспехов, а также радость подсознания — по дороге не встретилось ни единого живого и не живого существа, обитателей портретов в том числе!
Дверь в личную опочивальню Снейп едва ли не снес с петель, сквозь туман страсти открывая ее с ноги, теряя при этом рубашку, с помощью блуждающих по его плечам, спине и груди рук Гермионы. Что случилось с мантией? Без понятия, но с утра Северус обнаружил ее аккуратно сложенной на диванчике в гостиной, что наталкивало на определённые мысли, потери этой части гардероба в одном из коридоров и добродушных помощниках эльфах. Путь к кровати тоже не занял много времени у любовников, благо зельевар за несколько лет проживания в своих покоях быстро вспомнил, где она стоит. Хотя громкие стоны Грейнджер, несомненно, отвлекали профессора, который, впрочем, и сам прекрасно рассеивал собственное внимание, беспрерывно шепча ненужные заверения и более необходимые нежные слова.
Опустив податливое женское тело на темные прохладные простыни, Снейп залюбовался девушкой, отстранившись на несколько мгновений. Но желание его было слишком велико, что не позволило долго ждать. Мужские руки упорно метнулись к мантии Гермионы, наконец-то он мог стянуть с нее эту ненужную тряпицу, а потом еще одну и еще… Чуть ли не разрывая женскую одежду, Северус тяжело дышал, чувствуя, как желание затмевает разум. Никогда еще он никого так не хотел, а ведьма, казалось отвечала ему полной взаимностью, хныча от нетерпения и крепко сжимая бедра, ерзая под ним. Но вопреки собственному состоянию, он намеревался не спешить, слишком долго ждал, и теперь хотел насладиться этой близостью сполна. Поэтому, нависнув над Гермионой, Северус сорвал еще один жаркий поцелуй с желанных, и уже припухших благодаря его стараниям, губ. Затем спустился цепочкой поцелуев к подбородку, по шее к ключицам и опять вернулся к губам, чтобы легко поцеловать румяную щеку (хорошо видимую, даже в тусклом лунном свете) и склонившись, прикусить мочку ушка. В то время его руки мяли грудь, лаская соски, иногда опускаясь ниже к самому сокровенному.
Гермиона не отставала, исследуя мужское тело с энтузиазмом первооткрывателя и некоторым трепетом. Правда жар возбуждения тугим комком, скрутившийся в животе, и влага между ног мешали сконцентрироваться на этом крайне увлекательном и интересном занятии, но девушка справлялась. Для пары прелюдия длились вечность, хотя в реальности длились от силы не больше десяти минут. В очередной раз громко простонав мольбу Северусу, о желании продвинуться дальше, Гермиона сама притянула его ближе, обхватывая стройными ножками его бедра. Этого железный самоконтроль Северуса не выдержал, и почувствовав, как от переполняющей страсти темнеет в глазах, мужчина вошел одним глубоким толчком. Тихий вскрик Гермионы заставил его притормозить на секунду, а затем он начал двигаться плавно, тягуче, вновь мучая обоих медленными, неглубокими толчками. Грейнджер, быстро приноровившаяся к новым, неповторимым ощущениям и его размерам, принялась осторожно двигать бедрами навстречу, вырывая из груди мужчины глухой, утробный рык удовольствия.
Пик наслаждения любовники настигли относительно быстро, теряясь в незабываемых ощущениях и друг в друге. Еще не единожды за эту ночь они возносились к вершине блаженства, с которой вместе падали в Бездну, ни о чем не сожалея, ничего не смущаясь. Они так и уснули под утро, ненасытно изучая тела друг друга и крепко, словно боясь потерять, прижимаясь. Гермиона уснула первой в теплом и надежном кольце рук Северуса с довольной и счастливой улыбкой на лице, радуясь, что завтра или уже сегодня выходной день. Снейп же еще некоторое время лежал, накручивая на палец каштановый локон и вдыхая такой родной запах любимой женщины. В некоторой степени он даже был благодарен Хуч, ведь не увидь Гермиона в коридоре ту жуткую сцену, к этому моменту полного единения они могли бы продолжать двигаться лилипутскими шагами. Но засыпая, зарываясь лицом в гриву спутанных волос любимой, Северус пообещал себе больше возле сумасшедшей Роланды не ходить и наедине с ней не оставаться, мало ли что взбредет ей в голову в следующий раз? Впрочем, об этом мужчина волновался зря, так как мисс Грейнджер была благородной гриффиндоркой, которая как настоящая львица — своего никаким хищницам желтоглазым не отдаст никогда, тем более, если это любимый мужчина. Пусть ночью и не прозвучало громких слов и признаний в любви, но они оба были уверены — всё еще впереди!