Пока Такэмура произносил приветствие, Кадзама разлил шампанское по бокалам на серебряном подносе. Глядя на золотисто-прозрачный винный круг, он на какие-то мгновения даже теряет представление о перспективе. Чуть припозднившись, в зал вошел Танака и встал, дожидаясь шампанского. Он замечает, что стекла очков намокли от снега, быстро отступает на несколько шагов и протирает их носовым платком, поглядывая в сторону Кадзамы.
— Теперь давай.
В зале не продохнуть от ароматов бриолина и прочей косметики. Да еще примешивается нафталиновый запах, которым пропиталась одежда. Аляповатые люстры ярким светом заливают блестящее колышащееся многоцветье розовых и золотистых, пурпурных, изжелта-зеленых, красных и голубых платьев. Их нелепо отороченные воланами подолы скорее подошли бы для маскарада, чем для танцевального вечера.
Кадзама взглянул на Такэмуру. Тот, раскачиваясь на каблуках лакированных танцевальных туфель, держал торжественную речь. «Ну, сейчас затянет свое…» — пробормотал себе под нос Кадзама.
— С ним рядом в розовом (все-таки розовом!) платье, приосанившись, стоит хозяйка. Забранные в пучок волосы присыпаны пудрой с блестками, на веках — ядовито-розовые тени, словно она «латину» собралась танцевать.
— Итак, слово имеет президент танцевального клуба «Сальвия» господин Фукано! — наконец-то Такэмура открыл вечер.
По его знаку Саваки и Току разлили оставшееся шампанское и с отменной выправкой заскользили с подносами по залу. Проверили сервировку для аперитива, в который раз подтвердили последовательность мелодий. Теперь — танцы.
— Клуб «Сальвия» был основан в шестьдесят первом году Сёва, иначе говоря, в 1986 году. Спустя год мы стали членами Ассоциации спорта Центрального района Йокогамы и вот уже одиннадцать лет ведем активную деятельность. В конце минувшего года мы одержали победу на более престижном, чем Кубок Лиги, конкурсе Мастеров, и удостоились чести блеснуть в заключительных показательных выступлениях…
По знаку Такэмуры Кадзама проверяет, все ли бокалы наполнены, и начинает обносить гостей шампанским, стараясь никого не пропустить. В этот момент за спинами собравшихся таинственно возникла Мицуко в солнечных очках. Рядом держалась ее сестра Ёсико, прикрыв рот рукой, она чему-то смеялась.
Голубое платье с косой серебряной вставкой от левого плеча дополняли серебряные туфельки. Издалека разглядеть было трудно, но затененная худая шея и ямки между ключицами рождали ощущение ее крайней изможденности.
— …танцы больше, чем что-либо другое, способствуют сохранению молодости и могут считаться наиболее подходящим для этого видом спорта. Так, один профессор медицины, с которым мы состоим в дружеских отношениях, утверждает, что с точки зрения физиологии…
Нудные приветственные речи навевают скуку, и Кадзама почему-то припоминает токийскую станцию Симбаси в ночную пору. От нее тянется улица в сторону Гиндзы. Улица, по которой чудесно гулять. Брести вдоль вереницы красных огоньков такси, застрявших в пробке, мимо сияющих витрин, а потом свернуть направо и оказаться в узком переулке в самой глубине квартала. Здесь, в темноте, ничто не напоминает о близости Гиндзы; виднеются несколько вывесок над крохотными рюмочными. Почудилось, что именно там он сейчас и находится, размышляет, как бы порешительнее изменить свою жизнь, уехать из Токио и стать служащим в отеле, вот так стоять в танцевальном зале погребенной под снегом гостиницы…
Он даже тост расслышал не сразу. Поднял голову. В разновысоких бокалах искрилось шампанское, и Кадзама, повернувшись, включает музыку. В зале под аплодисменты плывет тихая мелодия. «Сент-Луис блюз». Первая по порядку.
Некоторые дамы, подхватив широкие подолы платьев, спешат удостовериться, что шампанское охлаждено в самый раз. Но большинство уже кружится в танце, плавно изгибаясь в такт музыке. Три пары средних лет с отменной выправкой заправских танцоров двигаются точно след в след, исполняя одну из важнейших фигур.
— Ну, Кадзама, давай-ка потанцуй! Видишь, старушки ждут.
Току, точно говорящая кукла, с застывшей улыбкой на недвижном лице стоит рядом с Кадзамой. Смотрит он на гостей.
— Я лучше потом, ближе концу. Сейчас что-то не тянет.
— Меня тоже.
— Можно вас на минутку! — обратился к ним один из гостей.
Току, слегка наклонив голову, устремился на зов. Господин лет шестидесяти с лишним постукивал об пол носком бальной туфли и что-то говорил. Опустившись на колено, Току провел пальцем по полу и сначала выразительным жестом показал Кадзаме, а потом и прошептал ему, нарочито шевеля губами, что требуется клейкая лента. Видно, какой-то изъян в полу, и гость зацепился башмаком. Когда принесли ленту, выяснилось, что откололась крошечная щепочка, похожая на наконечник стрелы каменного века.