Полицейские ожидали встретить в нас жалких просителей, и речь Хвана неожиданно разрушила все их планы. Наконец чаша терпения у старшего переполнилась, и он загрохотал надтреснутым голосом на всю комнату:
— Заткнись!!! Не для того тебя сюда забрали, чтоб твои рассуждения выслушивать! Закон в рассуждениях не нуждается! Час прошел, а мы даже имени твоего еще не записали, соображаешь? Тут налицо сознательное чинение препятствий должностному лицу при исполнении служебного долга! А коль отказываешься от содействия разбирательству, у нас на этот счет тоже есть свои соображения. Ты полицию-то не обсирай! В случае чего, дело твое можно передать в соответствующие органы Южной Кореи. И нам возни меньше. Посиди-ка денечка три.
Молодой патрульный, еще только входящий в роль полицейской овчарки, встрял откуда-то сбоку, полностью копируя интонации начальства:
— Вы нарушили закон! Пока вы живете в Японии, вы должны соблюдать ее законы, это понятно? А нет — посидите в камере несколько дней, пока не поймете. Сегодня вас отпустить нельзя, так что так и сделаем.
Окружавшие нас его приятели, дружно подыгрывая, глумливо загоготали:
— Дней на пять посадим!
— А может, в тюрьму Омура их отправить?
— Что ж, высший класс! Вот оно, куда налоги-то идут, а? Я и сам налогов чертову пропасть плачу, — отомстил им Хван самым гнусным тоном.
— Господин начальник, пусть ночь посидят, а завтра уж займемся. С этими мерзавцами быстро не разобраться, — сказал тот, что нас привел, покручивая дубинкой.
— Хмм… — Начальник, изображая раздумье, скрестил руки и лениво распорядился: — Что ж, так и сделайте.
Двое полицейских, надежно блокировав меня с обеих сторон, схватили за руки и поволокли. Я вырвался и заорал:
— Это превышение полномочий!
— Где «превышение полномочий»? Закон-то нарушили вы, — парировал полицейский, крепко вцепившись в мою ногу.
Хван, до сего момента забивавший всех своими речами, внезапно умолк и плюхнулся на пол. Полицейский пнул его в спину, он послушно встал. И тут помещение начал заполнять странный мерзкий запах.
— Это еще что? Что за вонь? — Все зашмыгали носами, стараясь определить источник. Приставленный к Хвану полицейский заглянул ему в лицо:
— Ты?..
Тут вдруг Хван с абсолютной серьезностью ответил «Да» и в тот же момент медленно расстегнул ремень на брюках, запустил руку между ног и выудил оттуда здоровый кусок бурого свежего дерьма. На глазах у одуревших, перепуганных полицейских он с дерзкой улыбкой начал разукрашивать им себя.
— Прекратить! Прекратить!!! — бестолково суетились полицейские, а Хван, искоса поглядывая на них, снова залез себе в штаны, извлек оттуда очередной кусок дерьма и принялся мазать им все вокруг — столы, стулья, полки.
Shinjuku nite by Yang Sok II
Copyright © 1981 by Yang Sok II
макото сиина
когда дождь кончится
В то утро он нашел в бухте Летние дни, на южной оконечности острова, маленькую коробку, отделанную красным кантом. Вблизи проходило мощное Живоносное течение, так что и прежде там время от времени подбирали выброшенное на берег тряпье.
«Живоносным» называл морское течение живший с ним обок старик, который любил, не доходя до берега, задумчиво смотреть на море с вершины невысокого, как огневая точка, холма. Название «Летние дни» дал бухте юноша по имени Феникс-3, также живший вместе с ним.
Еще до того, как его вынесло течением на этот берег, старик и юноша успели подобрать там много самой разной одежды, выброшенной морем. Оттуда были серые парусиновые башмаки, которые носил Феникс-3, а большие куски черной резины, притороченные к ногам старика, были найдены внутри прибитой течением железной бочки.
Бухту Летние дни сплошь покрывал белый песок, и достаточно было в безоблачный день пройтись по нему босиком, чтобы сразу получить ожог ступней.
Но он не носил обуви. Не потому, что среди выброшенных на берег вещей не нашлось башмаков, которые были бы ему впору, — просто он отчего-то терпеть не мог обуваться. Из-за этого он обычно выходил на морской берег ранним утром. Поверхность белого песка по утрам была влажно-холодной, и только погружаясь в него при ходьбе, ноги чувствовали мягкое тепло, сохранявшееся в глубине, несмотря на прошедшую ночь.