Поправив меховой воротник рабочего плаща, Сэндзи вернулся к прежнему разговору.
— Тут все одно к одному. В этом году Отомацу-сан выйдет на пенсию, в следующем — я…
— Ну, вы-то вроде станете директором всего вокзального комплекса.
— Кто это тебе сказал?
— Да все говорят. В Биёро об этом каждая собака знает. Вот достроят в будущем году новое вокзальное здание, вы сразу же туда и перейдете.
— Хватит пороть ерунду. Ничего еще не решено. Да вроде мне и не пристало… Там ведь придется, нацепив костюм с галстуком, кланяться всем подряд вместе с продавцами из универмага, которых привезут с Хонсю.
— Это точно! Вы ведь путеец до мозга костей. Вам бы все машинистом на паровозе — ту-ту!.. — Кстати, а что будет со мной? Мне все говорят — переходи на основную линию.
— И что?
— Как что? Там эти новые поезда, я в них ничего не смыслю. Да еще начнут гонять кому не лень — то в ларек сбегай, то лапшу подай… Нет, все это не по мне!
— Ну, не велика беда. Уж если тебе удается управляться с этой рухлядью, ты и с суперэкспрессом наверняка совладаешь. Еще и спасибо скажешь.
— Ну нет, скорость больше пятидесяти километров — это не для меня. Я сразу в штаны наложу. Уж это точно.
Взяв перчатку, Сэндзи протер ветровое стекло.
КХ-12 полз по пологому подъему, справа и слева к дороге вплотную подступали холмы. Несколько раз по пути попадались короткие тоннели, и с каждым новым тоннелем снежный покров становился все толще.
— Гляньте-ка, начальник, похоже, завтра без снегоуборщика не обойтись.
Фары выхватывают из темноты световую дорожку, если не отрываясь долго смотреть на нее, начинает казаться, что мчишься в какой-то неведомый сказочный мир. Облокотившись на распределительный щит, Сэндзи вглядывался в даль, в свет и тьму впереди.
— Доберемся до Хоромаи — и сразу же двинешь обратно. А то еще застрянешь в снегу, а на дороге никого, Новый год ведь.
Машинист с сожалением посмотрел на стоявшую у ног Сэндзи двухлитровую бутыль.
— А я-то думал заночевать в Хоромаи.
— Еще чего! А если кто-нибудь захочет поехать последним рейсом?
— Да откуда?..
КХ-12 остановился на станции в ложбине. Какие там пассажиры, перед зданием вокзала не было ни одного фонаря, лишь темнели заброшенные, полуразрушенные дома.
— Дело даже не в том, что я еду к Отомацу-сан нарочно, чтобы с ним вдвоем выпить за Новый год. Ты только представь себе, какие разговоры поведут два старика. Или, может, тебе тоже хочется с нами выпить да всплакнуть? А?
— Да я пошутил. Не берите в голову… Внимание! Поезд отправляется!
— Вот это голос так голос!
— Учусь у Отомацу-сан.
Скоро вдали за замерзшей рекой показались огни Хоромаи, над городком нависали темные силуэты терриконов.
— Погуди-ка. Мы задержались на пять минут, Отомацу наверняка уже стоит на платформе.
КХ-12, словно жалуясь, что годы его сочтены, загудел слабым от старости голосом, и окрестные горы откликнулись далеким эхом.
Когда тепловоз вынырнул из круглого отверстия тоннеля, впереди показался вокзал Хоромаи. За заснеженным зданием вокзала виднелась разработка с полуразрушенными строениями, вдали, словно привидение, вырисовывался силуэт конвейера.
Машинист и Сэндзи одновременно вскинули руки, указывая на подвесной семафор, и подали голосом сигнал.[25] Лобовой прожектор выхватил из тьмы платформу с кирпичом. Там, где прежде был пакгауз, где днем и ночью раздавался скрежет грузовых платформ и локомотивов, расстилалась бескрайняя снежная равнина.
— Гляньте-ка, начальник, совсем как в сказке.
Даже колеса стучали по рельсам как-то особенно глухо. Старый начальник станции Хоромаи стоял на вокзальной платформе с фонарем в руке, не обращая внимания на летящий ему в лицо мелкий колючий снег.
— Даже и не подумал уйти, а ведь мы задержались на пять минут. И это при морозе в двадцать с лишним градусов!
Отомацу в толстом форменном пальто и темносиней фуражке с опущенным ремешком неподвижно стоял на самом краю платформы конечной станции, плечи его были припорошены снегом. Вытянувшись в струнку, он взмахнул рукой в белой перчатке, точным движением указывая на путь.
— Хорош Отомацу-сан, правда? Хоть картину с него рисуй.
— Какой он тебе Отомацу-сан? Молод еще. Лучше называй его господин начальник. Да ты только посмотри на него — ведь настоящий путеец! Куда до него нынешним начальникам станций: эти олухи только и годны на то, чтобы зачислить их в штат вокзальной обслуги.
25
Такие правила приняты на японских железных дорогах.
Считается, что это повышает безопасность движения.