- Нет, милая, не надо. Ты должна оставаться в кровати. Ты сильно упала, и у тебя случился приступ, - мама удерживает меня на месте, пытаясь как обычно воздействовать уговорами. На линии роста волос ощущается острая боль. Дотрагиваюсь то этого места и нащупываю огромную повязку. Меня это не волнует, снова пробую встать. В дверях комнаты появляется отец и бежит маме на помощь, но я знаю, что могу справиться с ними двумя. Уже делала это раньше, к тому же я не могу сдаться в тот момент, когда на карту поставлено так много.
- Хью! – выкрикиваю я. Я знаю, что он придёт. Он здесь, я уверена.
- Милая, успокойся, - нежно произносит папа. - Тут нет никакого Хью.
- Нет! - упираюсь я. Они ошибаются. Я размахиваю руками.
Медсёстры спешат на помощь, чтобы удержать меня, и теперь они значительно превосходят количеством, но я продолжаю борьбу за свободу. Мне надо отыскать Хью.
- Уходите! Хью! - я ожесточенно сражаюсь. Почему они так со мной поступают? Мне просто хочется увидеть его. Я кричу и плачу, в то время как медсёстры быстро привязывают к кровати мои руки и ноги. Я так сильно реву, что вскоре начинаю задыхаться от собственных соплей.
Почему Хью не приходит?
Очередная медсестра заходит в комнату, и я знаю, для чего она здесь. Я играла в эту игру раньше. Она встаёт около кровати и готовит шприц. Несмотря на мои мольбы, наклоняется и вводит иглу во внутренний сгиб руки.
- Вам надо отдохнуть, - говорит она успокаивающим голосом.
- Мне всего лишь нужен Хью.
Я продолжаю бороться, однако быстро устаю и ощущаю, как начинает действовать лекарство, делая мои слова неотчётливыми. Последнее, что я вижу перед тем как уйти в забытье - мама и папа. Папа обнимает маму, поглаживая рукой по спине, потому что она тоже плачет. В то мгновение, видя лица любимых людей совсем так, как видела их много раз прежде, вспоминаю, почему я здесь и почему они ведут себя подобным образом. Я больна, а сейчас у меня наступил момент просветления, и меня интересует только один единственный вопрос: был ли Хью, также как и Люк, всего лишь галлюцинацией?
Глава 49
Она
Мэриленд. Пять дней спустя.
- Итак, в моих документах говорится, что теперь я должна называть Вас Ши. Это правда? - доктор Ливи смотрит на меня поверх очков в тонкой оправе. Она улыбается, а её тёмные щёки выпирают, словно два яблока. Хотя мне и не нравятся наши сеансы, что-то в ней привлекает, скорее всего, отношение ко мне, лишённое всяких сантиментов. И даже, несмотря на то, что она - упрямая ослица, она мне нравится больше, чем все те, кто пытался меня лечить до неё. Она - единственная, кто нашёл ко мне подход.
- Да, это осознанное изменение имени. Это не бред, - уверяю её.
- Отлично, отложим вопрос с именем до завтра. Сейчас я проведу быстрый опрос, чтобы понять, что произошло с вами с того момента, как мы встречались последний раз, - она смотрит в папку, - две недели назад. - Откладывает её в сторону и кладёт руки на стол. - Ши, я не собираюсь ходить вокруг да около. У нас с вами длинная история, и вам известны методы моей работы. Вы будете проходить здесь десятидневный период наблюдения. По данным полицейского отчёта несколько свидетелей видели вас в Калифорнии. У них создалось впечатление, что у вас были попытки суицида, и вы хотели спрыгнуть вниз со смотровой площадки на скале.
- Вы знаете, что это просто смешно, - я закатываю глаза.
За шесть месяцев, прошедших после аварии, я видела множество докторов, готовых поставить мне любой диагноз. Туда входила шизофрения, паранойя, шизоаффективное расстройство и даже маниакально-депрессивный психоз. По правде говоря, мои симптомы не подходили ни под один недуг. Даже близко.
Когда я встретилась с доктором Ливи, она применила абсолютно другой подход. Она была первой, кто потратил на меня своё драгоценное время, чтобы понять всю сложность и уникальность моего состояния и объяснить, что психическое заболевание не всегда только чёрное или белое. Моё расстройство задерживается в серых уголках сознания, что не может быть полностью объяснено статьями учебников.
Таким образом, на данный момент она не дала какого-то точного названия моей болезни. По её словам, в медицинской практике пока не зарегистрировано ни одного случая полностью похожего на мой. Единственное, что мы знаем наверняка - галлюцинации цикличны. Когда у меня случается приступ, моя реальность может сильно отклоняться от того, что происходит на самом деле. Моё восприятие скорее похоже на картину Сальвадора Дали со стекающими часами и странными пейзажами из постоянно меняющихся предметов, которые подстраиваются под мои нужды на уровне подсознания и которые мучают или спасают меня, когда я этого хочу. Но при всём при этом, у меня никогда не было мыслей о самоубийстве.