К девяти Алан засыпает на руках Таира. Он заботливо перекладывает его в манеж и несколько минут любуется им при свете ночника. Затем мы выходим в прихожую и он говорит, что поедет.
— Спасибо, что заехал, — вполголоса благодарю я.
— У тебя деньги есть? — интересуется, надевая туфли. — Или еще скинуть на карту?
— Все есть, — киваю. — Ничего не надо.
— Хорошо. Спокойной ночи, Эль.
— И тебе. Езжай осторожно.
Он разворачивается, касается ручки двери, а я думаю: вот сейчас он уйдет, снова уйдет к ней, к жене. И опять будет с ней, не любя, а я останусь и вновь буду плакать, глотая слезы. Нет, я не могу, не хочу его отпускать. Теперь я согласна на все, только бы он был рядом.
Подбегаю к нему, обвиваю руками и прижимаюсь грудью к сильной, широкой спине. Ладонь легла туда, где быстро-быстро застучало сердце. Задержав дыхание, шепчу ему:
— Таир останься, я больше не могу без тебя.
Слышу, как дышит через нос. Знать бы, что творится у него в голове? Он накрывает своей ладонью мою, заставляя замереть в ожидании ответа.
— И я не могу без тебя, Эля, — признается, глядя на дверь, — Сколько не старался, никак не выходит.
— И у меня.
Он все-таки поворачивается и также как в день нашего расставания покрывает лицо короткими поцелуями, повторяя при этом три слова, которые я мечтала услышать.
— Я люблю тебя. Люблю, моя девочка.
— Я тоже тебя люблю, Таир. Прошу, не будь со мной таким холодным и жестоким. Я не могу без тебя.
— Родная, — выдыхает он в мои губы и целует щемяще-нежно и долго.
Мы очнулись через несколько минут на диване в зале. Обнаженные и невероятно счастливые. Я знаю, что он потом уйдет. Но здесь и сейчас он только мой. Он мой.
Глава 9. Идеальный шторм
Таир
Застыв на пороге гостиной, смотрю, как Нафиса кружится и кривляется перед Сабиной, бабушкой и дедушкой в новом платье, которое они вчера купили. Она два месяца ходит в сад и в среду у нее утренник “Праздник осени”. Сабина настояла, чтобы мы ее туда отдали, потому что дочке надо социализироваться и общаться со сверстниками. И Нафиске там неожиданно понравилось. Она вообще очень неугомонная и общительная девочка.
— Дождик, дождик на дорожке, он намочит наши ножки, — сладко поет дочь, а Сабина шевелит губами, подпевая, и хлопает в ладоши. Вот уже два месяца я боюсь смотреть ей в глаза и боюсь того, что она в них увидит…
Два месяца назад я сорвался и снова нырнул в омут с головой. Но теперь я окончательно решил поговорить с женой и все рассказать. Сегодня суббота, мне надо съездить в офис и доделать кое-что перед поездкой в Корею. Как только вернусь оттуда сразу же откроюсь Сабине. Чуть больше недели. Мне нужно чуть больше недели.
— Я поехал, — говорю жене и родителям, а Нафиса несется с конца зала и требует поднять ее на руки.
— Дадака, а ты на мой праздник не придешь? — дует щечки она.
— Так меня же не будет. Я улечу в другую страну, — объясняю ей.
— А мне с тобой можно? Я тоже хочу летать! — дочь раскидывает ручки в стороны и размахивает ими, изображая птицу.
— Летом вы с мамой обязательно полетите на море, — обещаю я, а в уме думаю: “с мамой, но без меня”.
— А ты? — округляет глаза Нафиса.
— А я буду вас ждать здесь, — говорю тихо и ловлю на себе озадаченный взгляд Сабины.
— Нафиса, папе пора на работу. Давай песню повторим, — жена подходит, забирает дочку и снова смотрит так, будто что-то подозревает. — Попрощайся с дадакой.
— Пока, дадака, — машет ладошкой она и я делаю в ответ тоже самое.
Выхожу на крыльцо и делаю глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. Грустные глаза жены отпечатались в памяти, как наскальный рисунок. Она что-то чувствует — я уловил это по взору, жестам, интонации. Значит, действительно пора. Спускаюсь по ступенькам, на ходу нажимаю на пульт, открываю машину
— Таир! — холодный ветер в спину и ее голос пронизывают до костей. — Подожди.
Оборачиваюсь, жду, когда подойдет.
— Вечером Надира и Фируза придут с детьми и мужьями. Я приготовлю “хошан” (жаренные манты с тыквой и мясом). Твои любимые.
— Я помню, — стараюсь не выдать своего волнения перед ней, но она странно прищуривается и склоняет голову на бок.
— Таир, — делает шаг вперед и глядит серьезно снизу вверх. — Что происходит?
— Ты о чем?
— Ты мне скажи. Несколько месяцев все было хорошо, как когда мы только поженились. И вот ты снова отстраняешься, приходишь поздно, почти к ночи и мы с тобой, — она замолкает и кусает губы. Догадываюсь, о чем она. Мы уже давно не спим. — и мы с тобой живем как соседи. Что не так?