Марио медленно выдохнул.
— Сомневаюсь, что я мог бы пройти мимо и не узнать, что ты здесь. Такое просто невозможно. А теперь расскажи, что происходит. Потому что я чувствую себя так, будто лишился…
— Чего? Булочки с сосиской? — Марио беспомощно развел руками, и Эмбер многозначительно выгнула бровь: — Выигрышных облигаций? Полироля для мебели?
— Именно! Полироля для мебели.
— Ты отлично знаешь, что происходит. К твоему сведению, во всем виновата твоя бывшая жена, которая во все вмешивается. — Эмбер помолчала. — Ну как отдохнул?
— Ужасно.
Эмбер улыбнулась:
— Тогда я рада, что не поехала с тобой.
— Если бы ты поехала со мной, было бы не ужасно. — Марио подхватил ее под локоть и помог встать. — Где Квентин?
— Все кончено. Я вчера сказала Квентину.
— Готов спорить, он воспринял это спокойно, — заметил Марио. — Как истинно заботливый и достойный человек.
— Да, — кивнула Эмбер. — И он действительно заботливый и достойный.
— Но?..
— Этого мало. Проклятие, он не ты.
Это были те самые слова, которые Марио так мечтал услышать. От радости у него раздулось сердце.
— Означает ли это, что я недостойный? — спросил он.
— Не злорадствуй. Господи, — простонала Эмбер, — я все мучаюсь и гадаю: не пожалею ли я об этом.
Как же он любит ее!
— Не пожалеешь. Обещаю.
Эмбер устремила на него предостерегающий взгляд:
— Советую тебе сдержать обещание. Предупреждаю: если ты хоть раз обманешь меня, клянусь, я…
— Я никогда не обманывал, — перебил ее Марио, потому что одна кошмарная ночь с Джеммой не считалась — все это случилось, когда Эмбер отвергла его. — И никогда не буду. Извини, что вспоминаю об этом, но ведь именно ты тайком уехала в отпуск с другим мужчиной, чтобы испытать его в полевых условиях, прежде чем решить, кого выбрать — его или меня. И самое ужасное, что его зовут Квентин.
— Ты прав. Я прошу прощения, я была не права. — Эмбер покачала головой. — Клянусь жизнью, такое больше не повторится.
Марио прикоснулся к ее лицу. Он не мог говорить. Если честно, она имела право на это. Теперь он знал, каково это — когда тебя обманывают, а потом бросают; этот опыт стал для него отрезвляющим душем. Если быть еще более откровенным, то этот опыт изменил его к лучшему.
Однако он не собирался все это говорить Эмбер. Он же не полный идиот.
— Поехали домой. Мне нужно найти парковочный талон.
— Ты оставил машину здесь? — Эмбер явно была озадачена. — Я и не сообразила, что ты мог поехать в аэропорт на машине. Я тоже на машине.
Марио обнял ее и крепко поцеловал.
— Ш-ш. Ты не представляешь, как я скучал по тебе.
— Между прочим, догадываюсь. — Розовая от смущения, она сказала: — Веди себя прилично. Там сидят монашки.
Марио совсем не был настроен на то, чтобы ехать пятьдесят миль от Бристоля до Хестакомба.
— Думаю, нам стоит поискать гостиницу. И снять номер.
Глава 66
— О черт, проклятие! — выругалась Лотти, потеряв равновесие. Она закачалась и повалилась на «праздничную картинку», которую создавала целых двадцать минут.
Открылась дверь, и появился Тайлер.
— Ты в порядке?
— Еще в каком! Лучше некуда! — сокрушенно махнула рукой Лотти. Она сидела на полу в окружении веток остролиста, плетей плюща пестролистного и сосновых шишек. — Камин выглядел потрясающе, прямо как в журнале, а теперь все разрушено!
— Вставай. — Тайлер помог ей подняться на ноги — вернее, на ногу — и пихнул — пихнул! — обратно в кресло-каталку. Чувствуя себя малышом, который только-только начинает ходить, Лотти указала на ягоды, рассыпавшиеся по ковру. — Этот остролист такая дрянь! Все ягоды отвалились! Как я теперь буду украшать камин голыми ветками? Он будет выглядеть глупо. — О Господи, а теперь она еще и капризничает, как малыш, который учится ходить. И что удивительного в том, что Тайлер обращается с ней как с малышом?
— Давай я выйду и нарежу еще.
— Ты не знаешь, с каких деревьев не надо резать. И вообще мне больше не нужна вся эта чепуха.
— Замечательно.
Тайлер быстрым шагом вышел из комнаты. Проклиная себя и свои гормоны, Лотти бросила шишку в огонь. Было воскресенье перед Рождеством, и сказать, что у них складываются хорошие отношения, было бы преувеличением. В инвалидном кресле или вне его, она больше не может оставаться в Хестакомб-Хаусе. Пора возвращаться домой.