Алекс
Настырный телефонный звонок, выдернул меня из сонного дурмана. Взглянув на часы, понял, что проспал, почти до обеда. Нехотя, потянувшись за трубкой, ответил на звонок.
— Александр Максимович, здравствуйте! — раздраженно, проговорил адвокат деда. — Мы же договорились, что к десяти, вы будете в клинике!
— Что-то случилось? — сонным голосом, прохрипел я.
— Егор Константинович, хочет видеть вас! Машина ждёт у отеля!
— А что за спешка? — рыкнул я. — Через час, буду в клинике!
Лениво потянувшись, медленно встаю с кровати и иду в душ. Утренняя гигиена, позволяет окончательно проснуться. По звонку, приносят поздний завтрак. Сборы, занимают двадцать минут, и я спускаюсь в фойе. Сдаю ключи от номера, и выхожу из отеля. Сегодня, я настроился, после встречи с дедом, поехать в особняк. Посмотрим! Номер забронирован на пять дней.
Конечно, приехать во время, не получилось. Мы застряли в пробке. Когда появился в палате, дед, в полулежащем состоянии, принимал пищу. Кормила его русоволосая девушка.
— Привет, дед! — виновато улыбнулся я и плюхнулся в кресло.
Девушка, от моего раскатистого голоса, вздрогнула и замерла, не поворачивая головы.
— Я наелся, дочка! Спасибо! — поблагодарил он незнакомку. — Добрый день, Саша! Спишь долго! Куралесил, наверно, всю ночь? — недовольно выдал Егор Константинович. — Не я тебя воспитывал! Весь, в своего папашу! Максим, пока не женился, ни одну юбку не пропускал!
— Слушай, дед! Я в гости к тебе не напрашивался! И отца моего не тронь! — прорычал я.
— Будешь дерзить, не получишь наследство! — прошипел Егор Константинович.
— Я смотрю, ты поправляешься! Но манипулировать мной, у тебя не получиться! Мы пятнадцать лет жили без твоих денег, и дальше проживём! Запихни своё наследство, в одно место! — гаркнул я и, поднявшись с кресла, направился к двери.
— Как ты смеешь, так разговаривать со мной, щенок?!! — заорал дед, схватившись за сердце.
— Да, пошёл ты!..
Я выскочил из палаты, хлопнув дверью. «Зачем, я только, согласился сюда приехать?» На выходе из клиники, столкнулся с Генрихом Яновичем.
— Вы уже были у Егора Константиновича?
— Был!.. Больше, ноги моей, здесь не будет! — рычал я.
— Молодой человек!.. — хотел что-то сказать Фишман.
Но я перебил.
— Отвали!.. И передай, дражайшему Егору Константиновичу: «Пусть подавиться своими деньгами! Мне они на хрен не упали!»
Пройдя мимо машины, которую предоставил дед, вышел за территорию комплекса. Хотел вызвать такси, но решил прогуляться пешком и немного успокоить нервы. Злость кипела внутри, до такой степени, что хотелось что-нибудь расколотить! Такое желание у меня возникало, когда мы ругались с Эшли. Но тогда я шёл в тренажёрку и молотил грушу, как умалишённый, чтобы как то, спустить пар. Сейчас же, сжав кулаки до белых костяшек, я несся по дорожке, в сторону пруда. Заметив свободную скамейку, я, шумно выдохнув, плюхнулся на неё. Зазвонил мобильный и я, даже не взглянув на дисплей, выключил его совсем.
На водной глади пруда, стайкой, плавали утки, а девчушка, лет шести, бросала в воду кусочки хлеба. Птицы набрасывались на корм, и, ухватив свою порцию, отплывали в сторону. Наблюдая за этой картиной, стал понемногу, успокаиваться. Желудок начал подавать сигналы, что неплохо было бы пообедать. Неподалёку, увидел торговый комплекс и направился к нему. Поднялся на второй этаж и нашёл небольшое кафе.
В отель, я приехал к вечеру, досыта, нагулявшись по московским улочкам. Подойдя к стойке, чтобы взять ключи от номера, ко мне подплыла девушка-администратор.
— Вы Александр Максимович Прохоров?
— Да! Чем обязан?
— Вас, около двух часов, дожидался какой-то мужчина! Он не мог до Вас дозвониться и просил передать, что заедет завтра утром.
— Он не представился?
— Он оставил визитку!
Девушка протянула её мне. Карточка принадлежала Фишману. Поблагодарив, поднялся в свой номер и, смяв визитку, выбросил в контейнер для мусора.
Сон сморил меня сразу после душа.
Утром, проснулся от надрывающегося и, бьющего по оконному стеклу крупными каплями, ветра. Дождь лил, как из ведра, и в небе сверкала молния. Вставать не хотелось, но я пересилил себя и поднялся с кровати. После душа, заказал завтрак в номер и кофе «Ристретто», чтобы окончательно проснуться.
Фишман, появился около одиннадцати и, с виноватой улыбкой, начал извиняться за моего деда, что очень удивило. Насколько я помню, Егор Константинович никогда не опускался до извинений. Генрих Янович, убеждал меня, что дед погорячился, и он умоляет меня приехать.