— Что угодно?
Она лишь улыбнулась:
— Хотите сравнить статистику до и после Германа Эдвардса[9]?
— Так необычно для женщины, если позволите подобную политнекорректность.
— Некорректность относится лишь к вопросам политики. Или религии.
Расхохотавшись, Билли внимательно взглянул на нее и произвел пробный выстрел:
— Вы делаете ставки на игру?
Она ответила таким же внимательным взглядом:
— А вот это уже личный вопрос.
— Но вы так много времени проводите в Вегасе…
— Вы, должно быть, читали старые заметки обо мне в «Эсквайре», — осторожно заметила она. — Но это ведь было в прошлой жизни, правда? Сейчас я не путешествую, а пишу о путешествиях.
Он помолчал, прикидывая, надолго ли можно затянуть первое свидание. А потом хлопнула входная дверь.
Сафир тявкнул и помчался или, скорее, поплелся в коридор, заливаясь лаем.
— Сафир! — Она погрозила пальчиком. — Непристойно ведете себя!
— Сапфир? Как драгоценный камень?
— Как колумнист, великий Уильям.
Билли не успел ответить: пес вышел из комнаты и пару секунд спустя вернулся, вывалив язык до полу, а жирное тельце его переваливалось с боку на бок при каждом шаге. По пятам за ним следовал человек. Билли поднял голову. Нина, собачья нянька. В футболке (она что, правда училась в Сорбонне?), шортах и армейских ботинках. Вылитый подросток.
— Привет, миссис Чэндлер. Как чувствуете себя сегодня? Погода чудесная! — Она протянула даме руку.
— Дорогая, вы знакомы… — жестом указала та на Билли, — с Дэниелом Магуайром?
Нина обернулась и увидела его — их разделяли кофейный столик и бульдог. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла оправиться от испуга.
— Вы знакомы. — Миссис Чэндлер переводила взгляд с одного на другого.
— Да, она… — начал объяснять Билли.
— Разумеется, — перебила Нина, — я гуляю с его собакой, Сидом. Э-э… привет.
— Сид? Это Сидней? Забавно…
— Сиддхартха, — поправил Билли.
— Сиддхартха?! — расхохоталась миссис Чэндлер.
Нина тут же присоединилась к ней:
— Здорово, правда? Но это еще ничего. Я выгуливаю Зардоса, Кинга, Эдварда и Уоллис, Стэнли, Оливера…
— Да, это, безусловно, высокий уровень, но Сиддхартха! Дэниел, мы вовсе не над вами смеемся. Мы смеемся…
— Надо мной. — И он тоже смущенно хихикнул.
— Просто вы не производите впечатления претенциозного человека. Как, впрочем, и поклонники Германа Гессе.
— Да это не я так назвал собаку! — Господи, он все-таки вляпался!
— Правда? — заинтересовалась Нина. — Тогда кто же?
— Мой брат. — Попался! Не следовало упоминать о нем. Не нужно, чтобы кто-нибудь знал, что у него есть брат. Но в присутствии Нины он отчего-то терял бдительность, становясь беззащитным.
— У вас есть брат? — переспросила Нина. Что ее так удивляет?
— Я имел в виду: моя сестра.
— Так брат или сестра? Или и брат, и сестра? — Она забавно принялась шлепать себя по щекам, вертя головой туда-сюда. — Мой брат, моя сестра, мой брат, моя сестра.
Она рассмешила его. И рассмеялась сама.
— Ну что же… — Миссис Чэндлер поспешила вернуться к делу. — Сафир наверняка с нетерпением ждет прогулки.
— Я выйду с вами, — заявил Билли. — Я как раз собирался уходить.
Нина посмотрела на свои ботинки. Потом перевела взгляд на Билли, мгновение смотрела ему в глаза, отвернулась. Взяв себя в руки, позвала пса:
— Пойдем, Сафир, пора! — Она наклонилась, цепляя шлейку. — Приятно было повидаться с вами, миссис Чэндлер.
— Мне тоже это всегда приятно, Нина. Дэниел, с вашей стороны было очень мило заглянуть. Еще раз спасибо за шоколад.
И она прошествовала по темному коридору к выходу, провожая Нину, Сафира и посетителя. В дверях Билли подал ей руку:
— Было очень приятно.
— Заходите еще, Дэниел, — ответила она, отвечая на рукопожатие и одновременно желая прикончить себя за эти слова. Парень, возможно, из тех, что обязательно так и сделает, раз ему предложили.
— Увидимся через часок, — сказала Нина.
— Чудесно, дорогая.
Поток горячего воздуха с улицы и яркий солнечный зайчик, отразившийся от лобового стекла автомобиля и ослепивший на миг миссис Чэндлер, заставил ее чуть отступить назад. Но, прищурившись, она наблюдала, как они спустились с крыльца и поспешили к кучке собак, дожидавшихся на тротуаре.
Миссис Чэндлер прикрыла дверь, устало прислонилась к ней, наслаждаясь прохладой темного холла, и произнесла:
— Он один из этих. Итак, они вернулись. Залаяла собака.