Самым почетным гостем на свадьбе был, конечно, Антон Котов. И Глеб был очень рад тому, что его молодая жена и его шеф так понравились друг другу. С тех пор Антон стал бывать у Харитоновых и не уставал говорить комплименты дому, который так преобразился с появлением в нем молодой хозяйки. И Глебу было очень лестно, что в разговорах с ним шеф часто упоминает Олесю и так хорошо отзывается о ее внешности, уме и практичности. Он был полностью согласен с шефом – Олеся превратила его жизнь в рай. Благодаря ей сбылось все, о чем он мечтал, даже кошка Муся в доме появилась. Разве что детишек пока не было, но, как говорится, не все сразу.
Так продолжалось года два. Глеб настолько хотел быть счастливым, что упорно не замечал небольших, но досадных черточек, которых открывалось в Олесе все больше и больше. Она оказалась неважной хозяйкой и занималась бытом и мужем без всякой охоты, поручая все, вплоть до пустяков вроде поливания цветов или кормления кошки домработнице. Олеся категорически не хотела детей, мотивируя это тем, что еще слишком молода, чтобы становиться матерью. Неожиданно она оказалась транжирой и принялась совершенно беззастенчиво тратить его деньги. И в интимной жизни она становилась все холоднее день ото дня. Но Глеб закрывал на все глаза, поскольку очень, ну просто очень любил Олесю.
И вдруг, словно гром среди ясного неба, новость – Антон решил отказаться от его помощи.
– Не подумай, дружище, ничего личного, – заявил он. – Просто я вижу, что ты устал. Что ни говори, а годы берут свое, тебе ведь уже перевалило за полтинник… Так что мой тебе совет – отдохни как следует, а месяца через три, через полгодика снова решим вопрос с твоим трудоустройством. Уверен, специалиста такого уровня, как ты, любая строительная фирма с руками оторвет. Может быть, даже в нашу компанию вернешься. Если захочешь, конечно.
– А кто займет мое место при тебе? – спросил выбитый из колеи Глеб. Он был не столько расстроен, сколько обескуражен таким неожиданным поворотом обстоятельств.
– Да есть один человечек на примете, – Антон попытался уйти от прямого ответа.
– И кто же это? – настаивал Глеб.
– Да Олеся. Твоя супруга, – весьма нехотя признался Котов. – Поверь, эта работа прямо по ней – она молода, энергична, амбициозна… Да ты не обижайся, старик. Я же сказал – ничего личного.
Позже, вспоминая и многократно прокручивая в памяти этот разговор, Глеб недоумевал: как он сразу не понял, в чем дело? Но в тот момент он, скорее всего, все еще вел себя как типичный страус – прятал голову в песок, чтобы не замечать того, чего знать не хотел… Во всяком случае, придя домой и увидев, что Олеся волнуется, хотя и не хочет этого показать, он постарался не расстраивать ее и рассказал о разговоре с Антоном совершенно спокойно.
– Знаешь, я очень рад за тебя, – сказал тогда Глеб жене. – Действительно, ты подходишь для этой работы гораздо больше, чем я. Я уже старый, усталый, мыслю привычными стереотипами, мне трудно перестраиваться и воспринимать новое. А ты молодая, энергичная, креативная… Уверен, у тебя все получится. Так что Антон принял совершенно правильное решение.
– Правда? – просияла Олеся. – Ты действительно думаешь, что у меня получится?
– Не сомневаюсь в этом, – заверил он. – Вот только это все как-то… Ну, неожиданно, что ли. У меня и в мыслях не было…
– Да у меня тоже не было! – весело перебила жена. – Поверишь ли, я чуть со стула не упала, когда Антон позвонил и вдруг предложил мне стать его помощницей. Я думала целых две недели. Ах, как же я рада, что так все хорошо получилось… Признаться, я очень боялась, что ты обидишься. Но ты ведь не обиделся на меня?
– Не обиделся, – отвечал Глеб, любуясь ее юным лицом, которое так и светилось от счастья.
– Честное слово, не сердишься на меня?
– Честное слово, на тебя не сержусь.
– Ну и чудесно! Пойду позвоню Антону.
Олеся набрала номер Котова, и новый начальник тут же пригласил ее приехать на деловой ужин. Глеба он не позвал. Так что в тот вечер жена улетела из дома, а муж остался размышлять над произошедшим в компании кошки Муси. С одной стороны, он действительно был рад за Олесю. Такому человеку, как она, – молодому, энергичному, способному – в любом случае скучно сидеть дома и ничего не делать. Раз уж у них нет детей, пусть Лесенька занимается чем-то другим, и очень хорошо, что для нее нашлось подходящее занятие… Но, с другой стороны, Глебу было обидно. И то, что весь вопрос решили за его спиной, даже не посоветовавшись с ним. И то, что его сразу, в один миг, что называется, выбросили, сняли со счетов, как только он оказался не нужен. И то, что Олеся, по сути, даже не поинтересовалась ни его чувствами, ни его отношением к случившемуся. Ее беспокоило только, не сердится ли он на нее. А ни переживания человека, в один момент лишившегося дела, которому он отдал несколько лет своей жизни, ни вопрос, что будет с этим человеком дальше, нисколько ее не заботили.
С этого момента жизнь в семье Харитоновых резко изменилась. Опираясь на собственный опыт, Глеб думал, что работа на Антона не будет отнимать у его жены очень уж много времени, но он ошибался. Став помощницей депутата, Олеся почти перестала бывать дома. Могла уехать чуть свет, могла вернуться под утро, а могла и вовсе не приехать, потому что у нее начались командировки разной степени длительности – хотя у самого Глеба за все время этой работы практически не было командировок.
– Это я тебя берег, старик, – смеясь, говорил Антон в ответ на все недоуменные вопросы бывшего помощника. – Ты все-таки человек уже не совсем молодой, я думал, что жаль тебя гонять туда-сюда. А супружнице твоей такие разъезды только в кайф.
Сама Олеся, сколько бы муж ни допытывался, вообще ничего не рассказывала о своей работе.
– Можно подумать, ты сам не знаешь, – отмахивалась она. – Все то же самое, что и раньше… И вообще давай спать, я очень устала.
В опустевшем доме Глеб чувствовал себя необычайно одиноким. Кроме кошки Муси, ему не с кем было поговорить, никому до него не было дела. Чтобы избавиться от этой тоски, он решил возвратиться к прежней работе и вновь вернулся в строительную фирму Котова, уже, конечно, не генеральным директором компании (эта должность была занята его бывшим помощником), а только одним из заместителей. Но вот что странно – дело, которое раньше казалось не только привычным, но и любимым, больше не увлекало и не занимало. Глеб работал чисто механически, не вкладывая душу: так, как когда-то в детстве мыл посуду или зубрил спряжения глаголов – лишь потому, что это надо. Мысли его были далеко, и чем дальше, тем более печальными эти мысли становились. Неужели его второй брак оказался столь же неудачным, сколь первый? За какие-то полгода они с Олесей стали совершенно чужими людьми: почти не разговаривают, нигде не бывают вместе. Об интимной жизни и говорить нечего, он уже не помнил, когда они последний раз занимались любовью. В этом, конечно, и его вина, с возрастом мужской силы здорово поубыло, и после бурного всплеска чувств, вызванного запоздалой любовью и свадьбой, наступил неизбежный период спокойствия. Но все равно ведь человеку в любом возрасте хочется ласки, нежности и тепла! Но каждый раз, когда он пытался обнять жену, Леся отодвигалась от него со словами: «Ой, Глеб, ты опять… Не сейчас!» – и такой гримасой, что он вскоре окончательно прекратил попытки наладить хоть какой-то интимный контакт в семье.
Чувствуя себя несчастным и потерянным, Глеб начал ходить сначала к психоаналитику, а потом и по врачам, которые, как водится, нашли у него целую гору болезней, как реальных (кто из нас полностью здоров?), так и мнимых, но требующих длительного и дорогостоящего лечения. Не очень-то хотелось Глебу записывать себя в старые развалины, но, с другой стороны, занятость своим здоровьем хоть как-то отвлекала…
Гроза разразилась в одно из воскресений, когда Леся неожиданно оказалась дома. Накануне она вернулась очень поздно, поэтому вышла из своей спальни уже в первом часу. Сидя в джинсах и футболке за кухонным столом, Леся ела мюсли, разбавленные обезжиренным молоком, и смотрела телевизор. Глеб, который уже давно позавтракал, все-таки тоже пришел на кухню, чтобы составить жене компанию. Он обратился к ней минимум раза три и только на четвертый получил раздраженный ответ: