Познакомиться с другими заключенными ему не дал конвоир.
— Я перепутал. Тебе не сюда надо. Ты же злостный нарушитель. Поспишь в изоляторе.
Двое крепких мужчин схватил его и силой потащили. Остальные заключенные смотрели сочувственно, словно понимали, какой ад ждет этого человека, но не могли ничего сделать.
Его завели в какую-то комнату. Это была не камера и не изолятор. Обычная квадратная коробка, в которой отсутствует даже намек на мебель. Его затащили в комнату силой и поставили лицом к стене.
— Проведите полный досмотр, лейтенант. Он любит нарушать порядки, вдруг чего пронес с собой.
Так называемый лейтенант подошел и стал ощупывать карманы, в попытках найти что-либо.
— Что вы делаете? — спросил начальник. — Такие нарушители не будут прятать запрещенку в карманы. Обыщите другие хранилища.
— Но у меня нет с собой перчаток майор.
— А дубинка вам зачем? Если там что-то будет, то вы обязательно это почувствуете.
Не будем вдаваться в дальнейшие события, но приятного было мало. Он постоянно порывался наказать их. Заставит испытывать такую боль, о которой страшно подумать. Но не мог себе позволить. Раскрытие своей личность могло сорвать процесс. Наказать этих людей серьезно сегодня просто невозможно. Их время придёт завтра. А пока, чтобы они отстали от Него, Он заставил сердце майора замереть на пару секунд, с удовольствием наблюдая за образовывающейся паникой. Хотелось довести дело до конца. Но было очень рано.
Он ошибся. Эта комната и была камерой. Более того, за ним всю ночь наблюдали и единственный способ поспать — стоя. Ложиться было нельзя.
Он много размышлял о том, как так вышло, что люди призванные защищать свой народ от любых угроз, сами превратились в угрозу. Откуда такая жестокость? Неужели чувство власти и вседозволенность меняет людей? Или их ломает система?
Он понимал, что сам превращается в таких людей. Были ли ему приятны те трупы, оставленные после своей работы. Точно, нет. Он не был убийцей. В душе. То, что произошло тогда в ресторане, это было лишь вынесение приговора. Не более. Печально, что под горячую руку попало так много невинных людей, даже один ребенок. Так не должно было быть. Он слишком увлекся. Чувство эйфории унесло Его, вскружило голову.
Это была война. И его тысячелетний опыт показывал, что на ней действительно хороши все средства. В конце концов Он борется за правое дело. И пускай многие не одобрят Его методы, многие осудят, но итог будет один — добро восторжествует. Мир изменится и изменится к лучшему, наконец-то снова став на путь эволюции.
В зале суда его поместили в маленькую камеру. В камеру таких размеров, что там можно было только стоять. Кроме того, дабы еще больше унизить этого человека, его раздели до нижнего белья, а руки сковали наручниками. Негласно, это стали делать для того, чтобы подсудимые не кончали с жизнью во время суда. А на официальную причину никто даже не заморачивался — ее просто не придумали.
Людей было очень много. Виктор — известный активист и на его падение пришли посмотреть многие, особенно журналисты государственных телеканалов или газет. Среди присутствующих Он увидел и настоящего Виктора, которые заметив взгляд своего спасителя, кивнул в знак приветствия.
К камере подошел мистер Дредман и прошептал:
— Вы готовы?
— Да, Вы принесли то, что я просил?
Мистер Дредман аккуратно достал из кармана фотографию, на которой было изображено двое парней, поразительным образом похожих друг на друга. Адвокат провернул это на удивление виртуозно. Никто даже и не заметил этого действия.
— Вы хорошо поработали. — сказал Он. — Ведите процесс как обычно. Я же подключусь под конец.
Мистер Дредман кивнул и уселся на свое место.
Суд начался, но Он не следил за происходящим. Краем уха только уловил, что его подозревают в сговоре с целью свержения власти, в формировании террористической группировки. И как вишенка на торте — неуплата налогов в особо крупных размерах.
Все обвинение базировалось на одном счете, где из-за рубежа ему перевели небольшую сумму денег и пару фотографий с демонстраций, в которых якобы Виктор не просто принимал участие, а курировал их и был главным идеологом.
Мистер Дредман знал свое дело и его контраргументы были очень убедительны. Любой человек, далекий от этих дел, сразу же принял его сторону. Более того, свидетели путались в своих показаниях, прокурор вообще полез в какие-то конспирологические теории. Здравомыслящему человеку было понятно, что проиграть такое дело невозможно: у обвинения нет ничего.