Вот тут и предстояло мне жить.
Запись того же дня:
18.15. Мне не очень хорошо: голова тяжелая, сонливость, без конца зеваю. Сейчас бы на улицу... Люди за стенкой нисколько меня не беспокоят, совершенно не ощущаю их присутствия. Пусть себе смотрят в свои телевизоры, у них работа такая. А я буду себе жить.
Интересно, а как будет с туалетом? Стоит в углу, прошу прощения, параша, правда, в очень цивилизованном и пристойном виде. Но все равно - параша. И никакого закутка, ни ширмочки, спрятаться некуда, разве что под стол залезть... А я совсем забыла спросить, как подать сигнал «туалет», а они забыли, наверное, мне сказать. Передо мной тут всякие кнопочки и тумблерчики, но все «при деле». Только одна непонятная – «Латр. на 60».
Передавала отчетное сообщение. Мне было смешно и неловко. Сначала вполголоса сказала «Алло». Слушают меня там или нет? Оказалось, слушают.
... Ау, девчонки! Как у вас прошел семинар? Таньку, конечно, опять похвалили, недаром она вчера весь вечер была такая серьезная... А сейчас вы что, пьете чай? Или только еще собираетесь? Как мне хотелось бы быть сейчас с вами!
О доме думать нельзя. И не буду. А буду пить чай.
Так прошел первый день. Немножко освоилась, но мысли были не здесь... Хоть и далеко меня увезли и надежно изолировали от мира, все равно душой я была там, с девчонками, следила по часам - что у них сейчас? Вот семинар какой-то, оказывается, был, ну, а чай мы пили каждый вечер, это было Заключительное Событие дня. Уезжая, человек не сразу расстается с тем, от чего уехал, - это старо как мир. И конечно, все время мысли о доме - я отсутствовала уже второй месяц...
А что касается сигнала «туалет», в дневнике не написано, чем кончилось. Помню, я долго раздумывала, как быть, а когда мне стало уж совсем грустно, подала сигнал «Латр. на 60». Не знаю, что у них там сработало, может, и ничего, потому что никакой реакции сначала не было, а потом они, видно, догадались и погасили свет.
19 мая 1962 года.
Оказывается, здесь очень много занятий и мало свободного времени.
Спала хорошо, если бы не разбудили, поспала бы еще. Чувствую себя бодро, тяжести в голове, как вчера, нет.
Случилось два Непредвиденных События - вчера сломался проводник от энцефалограмы, сегодня - стеклянная трубка от «дыхания». Когда обнаружила, что запчастей нет, первое движение было - сообщить «на Землю». А на фанерке написано – «Вызов производится в исключительном случае». Вот и сидела я грустно, и решала проблему - исключительный это случай или нет? Решила, что нет, и принялась чинить. Ничего, справилась. Запишут мне где-нибудь плюсик за эти подвиги?
Интересно, кто сегодня дежурит? Ира, наверно, пришла. Очень трудно думать о людях и не представлять себе, как они выглядят.
Эксперимент вели три сменные бригады - врачи, инженеры, лаборанты, в процессе обследований я с ними познакомилась, правда, не со всеми. В моем дневнике фигурируют три имени - Миша, Ира и Галя. Миша был начальником смены - врачом или физиологом, а Ира и Галя – лаборантками.
Должна сказать, что у меня всегда возникало какое-то родственное чувство к людям, которые проводили тренировки и испытания, особенно если испытания были тяжелые. Какие-то ниточки протягивались между мною и этими людьми, возникало, если можно так сказать, духовное соприкосновение. И я всегда старалась сделать предписанное как можно лучше - не в последнюю очередь для тех, кто со мной занимался.
В тот же день:
14.30. Пригодилась моя склонность к самоанализу: фиксирую каждое свое ощущение и настроение. Настроение преотличнейшее! Оно и понятно - есть ощущение занятости, совершения полезной работы, и никаких раздражителей извне. Проще говоря, никто не портит настроение. (Впрочем, и на Земле на настроение я особенно не жаловалась.) Думаю, из меня получился бы хороший естествоиспытатель. Только для этого надо было бы жить в девятнадцатом веке (лучше в конце).
Если буду столько писать, мои книжки (целый сундук!) пролежат здесь без надобности!
...Все-таки чувствую себя довольно изолированной от мира. Людей за стенкой ощущаю почти все время, много о них думаю. И они не мешают мне жить. Почти не мешают, если быть точной.
...Сегодня суббота. Интересно, кто заберет Саньку (сын Валентины Пономаревой от брака с Юрием Пономаревым – С.Ч.) из садика? Неделя была дождливая, он, наверное, побледнел... Как тебе живется, мой мальчик?
17.10. Дали музыку.
Подумала, как, наверное, дорога будет звездолетчику тоненькая ниточка, связывающая его с Землей, - радио. Как будет он напряженно вслушиваться в замирающие звуки, с какой теплотой думать об оставшихся на Земле! Уж если я здесь почувствовала это, то там это будет в миллион раз сильней...
Прочла и подумала: господи, какая же я была наивная! И глупенькая! И еще подумала, как это было близко и реально - полет в космос! Мой полет в космос... Наверное, тогда я не ощущала этого так остро, а вот сейчас, читая эти строки, ощутила. Мне даже захотелось написать, не боясь высокопарности, что Космос дышал мне в лицо. Тогда ни за что бы так не сказала: все было будничней.
...Сегодня уже ощущаю себя как обычно. Как на воле. И - время идет слишком быстро. И опять начинаю торопиться. А вчера пребывала в давно забытом состоянии «спешить некуда». Последние три года у меня все время была бешеная гонка, и вот сегодня это начинается снова. В тумбочке ждет английский, и доклад, и к Блоку со страшной силой тянет, и я, конечно, ничего не успею. Пожалуй, пора перестать думать, что у меня когда-нибудь будет время свободно вздохнуть и пожить в свое удовольствие. Чего уж там, скоро пойдет четвертый десяток!
21.10. Закончила записи. Шифратор волнует меня больше, чем нужно бы. Черно-красная таблица и особенно счет времени (17 раз по 20!) наводят страх и скуку великую.
Устала. С удовольствием растянулась бы сейчас на полу, да ведь испугаются до смерти!
20 мая 1962 года.
10.15. Воскресенье, день веселья!
Как вы поживаете, мои дорогие мужички? Есть ли у вас запасы воды-еды? Надеюсь, что Санька здоров и у тебя, Юра, хорошее настроение. Да нет, ворчишь, наверно: «Вечно ее черти где-то носят!» Ладно, это запретная тема.
Не знаю, кто сегодня в той комнате, и от этого немножко неуютно - у разных смен разные почерки. Сегодня забыла сообщить, что проснулась, а сразу зажгла «Латр. на 60», так они, вредные, не почесались, пока я не проделала все по порядку. Как будто не ясно - раз я что-то зажигаю, значит, проснулась! В общем, я была сконфужена.
...Настроение прекрасное. Купаюсь в волнах блоковских стихов.
...Ну, хватит, пора, наконец, приниматься за работу - имею в виду доклад. Как всегда, впуталась в историю - ну, что бы мне взять простую, ясную тему! Так нет же, понадобилась «творческая»! Словом, «мастерица варить кашу». Как-то расхлебаю?..
Тема доклада была: «Социализм - надежная стартовая площадка для советских космических кораблей» - сокращенный вариант фразы из обращения ЦК КПСС в связи с успешным завершением полета Германа Титова. Она, эта фраза, тогда везде мелькала, звучала по радио, висела на домах, на демонстрациях ее носили в виде лозунга.
Я очень убедительно показала в докладе, что это именно так и есть, очень гордилась тем, что мы первые в космосе, как будто это было моим личным достижением, и считала, что это так и должно быть. И нисколько не сомневалась тогда, не сомневаюсь и теперь, что такое настроение было едва ли не у всех советских людей.
16.25. Начала читать эту здоровенную книгу и неожиданно так увлеклась, что сама удивилась. Материала для доклада полным-полно, и у меня уже «бьется сердце и горит голова».