(Увы, Джеймс Оберг ошибается относительно того, что имена нелетавших космонавтов впервые были названы в 1977 году в книге Георгия Шонина «Самые первые». Еще в 1965 году в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» вышла книга записок корреспондента ТАСС Бориса Борисовича Лукьянова «Мы верим, друзья, караваны ракет…», в которой имена (без указания фамилий!) некоторых еще не летавших в космос кандидатов в космонавты были действительно названы впервые – С.Ч.).
Даже во время гласности старая и резкая русская паранойя на иностранное любопытство относительно своих неудач все ещё очень заметна.
Примером такой реакции является история Денниса Огдена, британского корреспондента в Москве в 1961 году. Как раз перед полетом Гагарина Огден написал о том, что летчик по имени Владимир Илюшин полетел в космос за неделю до Гагарина, но возвратился тяжело раненый и был спрятан в больнице. Голованов писал в «Известиях»: «Сначала я отнесся к этой истории [о полете Ильюшина] с иронией и отвращением. Это хорошо продуманная антисоветская кампания, авторы которой в течение многих лет обманывали миллионы людей и умаляли научно-технические достижения нашей страны... Мы могли ожидать и того, что наши враги будут стараться подорвать значение полета Гагарина тем или иным способом .... Такие сообщения предназначены для крайне неосведомленных читателей. Я повторяю: это - целая кампания».
Иронический аспект выпада Голованова против «врагов» и использования истории Ильюшина как примера состоит в том, что история это исходила не от врагов СССР. Она исходила от его друзей. Автором был Деннис Огден, московский корреспондент Daily World, официальной газеты Британской Коммунистической партии.
Огден жил в Москве в 1961 году и, возможно, получил сильно искаженную версию смерти Бондаренко, которая, как мы теперь знаем, действительно произошла за двадцать дней до полета Гагарина. Или он, зная (так как он жил в одном доме с Ильюшиным), что Ильюшин получил сильные ранения (во время автокатастрофы), мог связать их со слухами относительно раненых космонавтов, которые циркулировали в Москве в то время. Он высказал правдоподобную версию, которая, как оказалось, была ложной, вовсе не пытаясь выступить против «рабочего рая», который он фактически обожал».
Более подробно и с указанием дополнительных нюансов останавливается на истории фальшивки корреспондента Дениса Огдена Леонид Владимиров в книге «Советский космический блеф»:
«Королев решил ограничиться самым элементарным запуском - на один виток; и если этот запуск дважды будет удачным, то повторить его абсолютно так же в третий раз - но уже с космонавтом на борту. Первые четыре таких корабля запускались на сутки каждый - к семнадцатому витку они выходили снова в позицию для посадки на территорию СССР. После третьего витка посадка на советскую территорию становилась невозможной, и нужно было ждать семнадцатого оборота, наступавшего через сутки.
Девятого и двадцать пятого марта 1961 года каждая из ракет сделала по витку вокруг земли. Помещенные в них собаки и манекены космонавта благополучно приземлились на парашютах, причем собаки прикреплялись к манекенам, и для их катапультирования применялась точно такая же система, как для будущего космонавта. Вообще эти два полета были выполнены с повторением самых мельчайших деталей, без каких-либо изменений. Тем временем шел монтаж следующей, абсолютно такой же ракеты для запуска следующего, совершенно такого же корабля-спутника. Только вместо манекена с привязанной к нему собакой в кресле должен был сидеть космонавт.
Об успехе мартовских запусков было широко объявлено в советских газетах. Это привело в возбуждение аккредитованных в Москве иностранных журналистов - они понимали, что Советский Союз постарается запустить человека на орбиту раньше американцев, и ждали, что это произойдет со дня на день. Корреспонденты приставали по телефону ко всем известным им ученым - вплоть до тогдашнего президента Академии наук А. Н. Несмеянова, по профессии химика, не имевшего никакого отношения к космическим полетам и часто ничего не знавшего о предстоящем запуске. Но, видимо, кто-то из советских специалистов, то ли шутки ради, то ли «по поручению», дал какому-то иностранцу «информацию». Журналист бросился к телефону - и последствия оказались печальными.
Утром 12 апреля 1961 года (то есть в день запуска Юрия Гагарина – С.Ч.), по дороге в редакцию, я купил в московском уличном киоске единственную доступную советским гражданам иностранную газету на английском языке — лондонскую «Дейли уоркер» (ныне «Морнинг стар»). На первой странице в глаза бросался огромный заголовок, сообщавший о том, что в Советском Союзе запущен в космос человек.
Вокруг меня сейчас же собралась толпа, потребовали переводить. Я с большим трудом стал пересказывать длинное сообщение корреспондента «Дейли уоркер» Денниса Огдена из… Москвы.
Г-н Огден писал, что космический корабль с человеком на борту сделал три оборота вокруг земли и совершил посадку на советской территории; что космонавтом был «сын известного советского авиаконструктора»; что он вернулся из космоса тяжело больным, и лучшие кремлевские врачи собраны у его изголовья.
«Вранье?», «Не может быть!» - кричали вокруг. В советских газетах за этот день не было никакого сообщения. Я пожал плечами и спустился в метро, предпочитая не ввязываться в разговор на столь опасную тему, как оперативность и достоверность информации в СССР и странах Запада. Размышляя над сообщением, я все же приходил к выводу, что оно было неправдой. И первое, что меня насторожило, было упоминание «сына известного советского авиаконструктора». Речь могла идти только об одном человеке - Владимире Ильюшине, сыне Сергея Ильюшина, создателя советских самолетов «ИЛ». Владимир Ильюшин, молодой летчик-испытатель самой высокой квалификации, мог быть космонавтом. Он очень невысок ростом, легок и в то же время физически крепок. Но все дело в том, что Ильюшина я знал лично, бывал у него в доме. Насколько мне известно, он космонавтом не был. А кроме того, я припомнил, что Владимир Ильюшин и корреспондент «Дейли уоркер» Деннис Огден живут рядом, в одном и том же квартале на Ленинградском проспекте. Огден мог знать Владимира Ильюшина. Он мог позвонить ему для проверки попавшей ему в руки «сенсации». И выяснить, что Ильюшин болен и находится в госпитале. А в госпитале он и вправду был: врезался в столб на своем автомобиле и сломал ногу.
Было бы чрезвычайно любопытно выяснить, знал ли Деннис Огден (ныне живущий в Англии) Владимира Ильюшина, звонил ли ему 11 апреля 1961 года и вообще, откуда он взял версию о «сыне известного советского авиаконструктора», облетевшем землю три раза и вернувшемся больным. Боюсь только, что г-н Огден вряд ли захочет отвечать на такие вопросы. Журналисты на Западе вообще не любят отвечать на вопросы об источниках информации, а коммунистические журналисты - в особенности.
Неверным выглядело в сообщении «Дейли уоркер» и другое - количество витков. От друзей, работавших с Королевым, я знал, что предполагается точная копия мартовских «собачьих» запусков - то есть один виток и посадка в районе старого ракетного полигона Капустин Яр. Как могло быть три витка?
Приехав в редакцию, я показал газету товарищам, и мы дружно решили, что сообщение Денниса Огдена - чепуха. А через десять минут после разговора в редакционную комнату ворвался сотрудник, крича: «Скорее к радио! Космический полет с человеком!»
Действительно, по радио передавали, вперемешку с торжественными фанфарами, сообщение о том, что сегодня, то есть 12 апреля 1961 года, в 9 часов утра с минутами, запущен космический корабль «Восток» с космонавтом Юрием Гагариным на борту. Через некоторое время последовало столь же торжественное сообщение, что космонавт благополучно приземлился.