Мы были потрясены совпадением. Кто-то пошутил на тему об оперативности западной прессы, сообщающей о событиях в СССР за сутки до того, как события происходили. Кто-то вспомнил о брандмейстере, бравшемся мгновенно ликвидировать любой пожар при условии, что ему сообщат о пожаре за пятнадцать минут до того как загорится. Но все чувствовали какое-то смущение - тем более, что газета «Дейли уоркер» ведь считалась нашей, она коммунистическая. Мы удивлялись и тому, что бдительная советская цензура пропустила этот номер «Дейли уоркер» в продажу за два часа до того, как было объявлено о полете Юрия Гагарина.
Мне не терпелось выяснить, что же на самом деле случилось. Начал звонить друзьям, работающим у Королева. Никого из них в Москве не было.
Впоследствии эти друзья в один голос уверяли меня, что сообщение в западной прессе (не только в «Дейли уоркер») было вымыслом, что оно просочилось через кого-то, кто мог знать о подготовке запуска в те дни, но в то же время не был осведомлен о деталях. Как и следовало ожидать, слухи о «догагаринском» полете распространились в стране очень широко и обогатились самыми невероятными подробностями. Властям даже пришлось выпустить особое сообщение, что эти слухи неверны и что летчик Ильюшин, будто бы совершивший полет в космическом корабле, на самом деле попал в автомобильную аварию и лечится на китайском курорте Ханчжоу. Последнее, подтверждаю от себя, было чистой правдой.
Анализируя все тогдашние события, я и сегодня склоняюсь к тому, что никакого «догагаринского» полета с человеком - с Ильюшиным или еще кем-либо - не было. И не только потому, что доверяю моим друзьям-специалистам, но и по ряду других обстоятельств.
Например, не подлежит сомнению, что Юрий Гагарин летал именно в то время, когда полет был объявлен. Иными словами, Королев настоял, чтобы объявление по радио было сделано сразу после выхода «Востока» на орбиту, а не после приземления.
Можно понять, почему власти пошли на предложение Королева сразу объявить о вылете Гагарина. Ведь если бы о нем объявили постфактум, было бы трудно доказать, что полет вообще имел место. А так зарубежные радиоустановки могли принимать сообщения Гагарина, могли подтвердить всему миру, что человек говорил действительно из космоса. Если бы кто-то летал до Гагарина, то об этом опять-таки было бы объявлено по выходе на орбиту. Наконец, если допустить, что полет почему-либо не был объявлен, и его неудачный исход привел к решению умолчать о нем, то уж о вылете Гагарина, во всяком случае, не сообщили бы до его приземления!
Далее. В 1961 году отношения между Хрущевым и Мао Цзэдуном были уже далеко не блестящими. Совершенно исключается, чтобы Хрущев принял решение «спрятать» больного космонавта в Китае, тем самым открыв именно китайцам такую важную тайну, как неуспех первого космического полета. Одно это соображение, вместе с тем неоспоримым фактом, что Владимир Ильюшин действительно лечился на китайском курорте, начисто опровергает часть версии, относящуюся к нему.
Весь конфуз с заграничными сообщениями о каком-то неудачном полете проистекает из советской секретности, порождающей и слухи, и газетные «утки». Причем виноватыми в таких случаях всегда оказываются в СССР «стрелочники». В данном случае вина была возложена на тех нерадивых цензоров, которые пропустили в продажу тот злосчастный номер «Дейли уоркер». По слухам, в почтовой цензуре был устроен настоящий погром. А вскоре после этого покинул Москву и корреспондент «Дейли уоркер» Деннис Огден. Советское начальство стало относиться к нему холодно…»
Казалось бы, все ясно, поставлена точка. Увы, но слухи о том, что был «догагаринский» пилотируемый полет, который закончился аварийно, циркулируют и сегодня. И в этих слухах нет-нет да и всплывает фамилия кандидата в космонавты Валентина Бондаренко - мол, именно он был «космонавтом № 0», то есть полетел в космос до Юрия Гагарина и во время полета получил ожоги, от которых скончался. Читаем посты в социальных сетях и на форумах различных сайтов в интернете:
«Олег Мел-к: «Первым был Бондаренко, у которого Гагарин был вторым номером. Бондаренко похоронен на Филипповском кладбище, третий ряд, шестой слева. Весь первый отряд космонавтов неоднократно возлагал цветы, кроме Гагарина. «Первый космонавт планеты» там никогда не был. НИКОГДА».
Виталий М-ев: «Говорят, что именно после гибели Бондаренко Гагарин и начал злоупотреблять алкоголем».
Анна С-ко: «Бондаренко сгорел в ракете».
Валерий П-ский: «Сергей Павлович Королёв прямым текстом Хрущёву докладывал: «У меня на примете замечательный лётчик из Прибалтики, любимец отряда. Трудолюбив. Авиацию любит, в полётах не устаёт… Летает смело, грамотно, уверенно. Честный и преданный коммунист». Бондаренко и был бы первым, если бы не трагическая случайность».
Алексей Бен-ц: «В судьбе Бондаренко много политики. Ведь, по сути, он считался первым кандидатом на полёт в космос. Скромно и без претензий Бондаренко именуют в нашей печати «одним из кандидатов», забывая упомянуть, что шансы быть первым у Валентина были стопроцентными. Об этом буквально кричит вся мемуарная литература о космосе».
Как там у Владимира Высоцкого?
«Словно мухи, тут и там, ходят слухи по домам,
А беззубые старухи их разносят по умам».
«Отметились» на поле слухов о «догагаринском» полете и современные писатели. Так, в шпионско-детективном романе Анны и Сергея Литвиновых «Сердце Бога» читаем:
«Москва
Агент Сапфир
Мы с американкой Лаурой - Ларой часто разговариваем о космосе. Не думаю, что потому, что тема интересует ее хозяев из конторы. Все, что им было действительно нужно, они узнали от меня и безо всяких разговоров - из подробнейших опросников, что передавали мне другие связники, предшественники Лауры (и последователи Марии).
История космонавтики, похоже, волнует девушку сама по себе - и я, насколько могу (и насколько позволяет мой английский), удовлетворяю ее любопытство.
- Скажи, почему, - спрашивает она меня, - российские космонавты гибли только при посадке? Почему они не терпели катастрофы при взлете - как наш «Челленджер» в 1986 году?
- Королев сделал надежную ракету, - пытаюсь отшутиться я. - Самую надежную в мире. До сих пор летает.
- Может, дело в другом? - Лара смотрит на меня как прокурор.
- В чем?
- В Советском Союзе не извещали о предстоящих ракетных запусках. О них никто не знал. Однако о состоявшихся пусках уведомляли. Поэтому, когда космический аппарат садился, деваться было некуда, приходилось рапортовать о неполадках. Так что делаем вывод: когда ваши космонавты гибли на старте, они умирали втайне. О них никто не знал.
- Старая песня! - усмехаюсь я. - Об этом желтая пресса (ваша, буржуазная, в СССР не было никакой желтой прессы) стала писать еще в конце пятидесятых. И знаешь что? Ни одного факта не подтвердилось. Ни единого! Даю тебе гарантию сто процентов. Нет никаких сведений о том, что в Союзе летали какие-то астронавты, кроме тех, о которых было объявлено.
- А Бондаренко? - наносит она удар.
- О, Лара, - вздыхаю я, - ты знаешь о Бондаренко. Ты хорошо подготовилась.
- О нем никто не знал, до тех пор пока у вас не началась пе-ре-строй-ка, - это слово она произносит по-русски, - и ваш журналист Го-ло-ва-нов не обнародовал о нем информацию. Но это случилось в конце восьмидесятых. А Бондаренко погиб в шестидесятом.
- В шестьдесят первом, - поправляю я. - В марте шестьдесят первого года. Кстати, в доме, куда заселили первых космонавтов - в районе платформы Чкаловская, Валентин Бондаренко жил на последнем, пятом этаже. Обычная, кстати, была хрущоба. – Лара кивает. Она знает это русское слово. - Перед тренировкой он сбегал со своего этажа и звонил во все квартиры подряд, подгонял товарищей. Поэтому ему дали прозвище Звоночек - не знаю, как перевести, маленький колокол, что ли? Так вот, старший лейтенант Валентин Звоночек Бондаренко проходил тренировку в сурдокамере. Камера была наполнена практически чистым кислородом. Он брал сам у себя анализ крови, отбросил ватку, она упала на спираль электроплитки. И воздух в камере запылал. Кислород хорошо горит, я думаю, ты знаешь. Примерно так, из-за пожара в атмосфере из чистого кислорода, погибли трое ваших астронавтов - в шестьдесят седьмом году, если я не ошибаюсь.