Но тогда вполне закономерно возникает вопрос: почему версия этого сотрудника ИАКМ, рассказанная журналисту Голованову, так разительно отличается от версии, изложенной в докладе генерал-майора А.Н.Бабийчука? Не был ли доклад генерал-майора медицинской службы изначально просто попыткой официально замять неприятный вопрос о гибели кандидата в космонавты в одном из подчиненных ему подразделений?
Видимо, стопроцентно прав академик И.Н. Фридляндер, который в своей книге «Воспоминания» писал:
«В таких ситуациях (аварий и катастроф – С.Ч.) во все времена и во всех странах неукоснительно действуют два постулата. Постулат второй (менее важный) - надо постараться выяснить истинную причину катастрофы. Постулат первый (более важный) - при расследовании ни в коем случае нельзя допустить, чтобы виновной оказалась ваша фирма, и, если у вас есть какая-либо информация, вредящая вашей фирме, ее не стоит оглашать. Правда, бывают редкие, как правило, вынужденные исключения».
Вполне возможно, что в «деле Валентина Бондаренко» таких «вынужденных исключений» не случилось. Поэтому и результат логичен и прогнозируем: Бондаренко все равно не вернуть, а судьбы и карьеры десятков людей могут быть искалечены навсегда, если дело дойдет до серьезного «разбора полетов». Поэтому концы в воду прячутся сами собой - пишется доклад, который полностью удовлетворяет всех и «закрывает вопрос» на многие годы.
Но вовсе не обязательно считать и версию Голованова чистой правдой. По-прежнему остаются сомнения, откуда сотрудники Института авиационной и космической медицины, беседовавшие с журналистом, получили информацию о происшедшем внутри самой барокамеры – то есть о событиях, участником которых был сам погибший Валентин Бондаренко. Не факт, что смертельно обгоревший кандидат в космонавты вообще что-то говорил спасавшим его людям. Не факт, что его слова были правильно интерпретированы. Не вложили ли фразу «Никого не вините, я сам виноват» в уста умирающего Валентина Бондаренко сами сотрудники института, работавшие в день трагедии около сурдобарокамеры? Кто вообще опрашивал дежурную смену операторов? Кто и как фиксировал их показания? Не корректировались ли потом эти показания в угоду «нужной версии»? Ведь никакого действительно независимого, вневедомственного и объективного расследования трагической гибели Валентина Бондаренко не было.
Изложенные выше обстоятельства смерти Валентина Бондаренко вполне могли быть просто сфальсифицированы как в период подготовки доклада генерал-майора А.Н.Бабийчука, так и позднее, чтобы прикрыть чьи-то серьезные упущения в организации и проведении самого эксперимента, чтобы замаскировать чью-то халатность.
А были ли вообще такие упущения и халатное отношение? Не наговариваем ли мы на обеспечивавших эксперимент уважаемых и весьма добросовестных людей? Не возводим ли напраслину?
В этой связи возникает множество вопросов, связанных как с внутренним обустройством самой сурдобарокамеры, так и с проведением испытательных работ на ней:
1) Освещение внутри СКБ-48.
Из анализа изображений на фотоснимках сурдобарокамеры видно, что для освещения в ней использовалась лампа, похожая на обычную настольную лампу на передвижном штативе. У этой лампы металлический конусообразный корпус – следовательно, и свет от нее будет расходиться световым конусом. Зоны вне этого светового конуса оказываются в полутени.
Поэкспериментируем: станем внутри светового конуса. Пространство за его пределами будет казаться нам затемненным. Мусорная корзина, стоящая где-то на полу, - вне зависимости от того, где она расположена (под боковым рабочим столиком, сбоку от кресла испытателя или в одном из свободных углов сурдобарокамеры), - оказывается в полутемной зоне.
Не удивительно, что при таком освещении смоченная в спирте использованная ватка может улететь «не туда».
Почему для проведения экспериментов в сурдобарокамере использовалось именно такое – направленное – освещение?
2) Корзина для мусора.
Конечно, лучше всего ее расположить справа от кресла испытателя, под навесным рабочим столиком – хотя бы с точки зрения экономии места на полу предельно тесной сурдобарокамеры.
Но если вы встанете из кресла, мусорная корзина, стоящая под навесным столиком, становится вам не видна. Если же за вашей спиной или над головой горит яркая лампа, дающая конус света, ситуация только усугубляется – корзина оказывается еще и в теневой зоне.
Если исходить из версии, что Валентин Бондаренко действительно бросил использованный ватный тампон в мусорную корзину, то сразу же возникает вопрос: а почему для эксперимента в сурдобарокамере используется мусорная корзина без крышки – снимаемой вручную или полуавтоматически при нажатии ногой на специальную педаль?
Как вообще опорожнялась эта мусорная корзина? Через какое-то время в зависимости от ее заполнения или один раз после завершения 10-15 суточного эксперимента по изоляции испытателя от окружающего пространства?
Наверное, это зависит от того, какой мусор в ней мог оказаться:
А) использованные ватные тампоны;
Б) смятые листы бумаги – если испытателю разрешалось что-либо писать, - кроме рабочих записей в прошитых блокнотах, - еще и на обычных листах бумаги;
В) отходы от рабочей деятельности испытателя (например, опилки и обрезки, если испытателю разрешалось заниматься различными рукоделиями во время «отсидки»);
Г) упаковки от продуктов питания (тубы, пустые консервные банки, бумажные и пластиковые пакеты и т.п.).
И если мусор категорий А, Б, В в принципе можно складировать в течение 10-15 суток до завершения программы испытаний (если не обращать внимания на то, что этот мусор пожароопасен), то отходы категории Г лучше все же периодически убирать – во избежание появления внутри сурдобарокамеры запахов, сопровождающих процесс гниения остатков пищи.
Почему в сурдобарокамере использовалась открытая корзина для мусора?
3) Ассенизационно-санитарное устройство (туалет).
Судя по описаниям и фотографиям, оно находилось в тамбуре сурдобарокамеры, который мог закрываться герметично с обеих сторон. Это позволяло с какой-то периодичностью опорожнять туалет, не создавая внутри помещения сурдобарокамеры проблем с запахами и гигиеной и не прерывая течение эксперимента. Испытатель закрывал герметично внутреннюю дверь, дежурная смена наружных операторов открывала наружную дверь и опорожняла туалет. Затем наружная дверь герметизировалась, уравнивалось давление внутри камеры и в шлюзе, и испытатель вновь мог открыть внутреннюю дверь.
Сразу же возникает вполне логичный вопрос: почему Валентин Бондаренко не использовал герметичный шлюз, чтобы укрыться от вспыхнувшего пожара внутри камеры? Это же элементарное решение! Видимо, кандидат в космонавты не использовал шлюз для экстренной эвакуации потому, что пожар сразу перекинулся на его одежду, - бессмысленно прятаться в шлюзе, если горишь ты сам.
Возможно, что последовательность возникновения пожара внутри сурдобарокамеры в день трагедии была такой:
- возгорание вследствие попадания ваты на электроплитку или короткого электрического замыкания по иной причине;
- огненная вспышка в перенасыщенном кислородом воздухе;
- возгорание шерстяной ткани, из которой был пошит костюм кандидата в космонавты;
- возгорание других предметов внутри сурдобарокамеры (рабочего кресла, оборудования и т.д.).
Планировалось ли изначально штатное использование шлюза в качестве временной зоны эвакуации для испытателя в случае пожара в основной камере?
4) Электроплитка.
Судя по фотографиям сурдобарокамеры СКБ-48, – «той самой», - которые можно отыскать в сети интернета, не ясно, какая именно в ней была электроплитка в день трагедии: с открытой или закрытой спиралью? На фотоизображениях, сделанных в разное время, можно обнаружить два типа электроплиток:
- круглая плитка с открытой спиралью;
- плитка с закрытой спиралью на квадратной основе.
Если в музее экспонируется «та самая», «гагаринская», сурдобарокамера, то кто и зачем заменил электроплитку? Не для того ли, чтобы подкрепить одну из версий пожара визуальным «доказательством»?