Ну, и главный вопрос: как вообще могла появиться внутри СКБ-48 электрическая плита, способная при определенных условиях вызвать пожар, в перенасыщенном кислородом помещении сурдобарокамеры?
Почему электроплитка, которая в музейной экспозиции стоит на рабочем столике рядом с креслом испытателя, в день трагедии – по некоторым версиям – оказалась у ног кандидата в космонавты, да еще и рядом с наполненной мусором корзиной?
5) Кухонное и рабочее оборудование.
На фотографиях в СКБ-48 можно обнаружить чайник, термос, металлическую кружку и кастрюлю. Интересно, что на фотоснимках и на кинопленке, отснятых во время реальных тренировок кандидатов в космонавты в сурдобарокамере в начале 60-х годов, кухонная утварь полностью отсутствует – может быть, чтобы не «дегероизировать» образ покорителя космоса. А если присмотреться к фотоснимкам, которые можно найти в интернете, то «меняются» и чайники внутри СКБ-48. Наверное, теперь уже никто и не скажет, какой из чайников на этих фото действительно «гагаринский».
Кстати, и рабочее кресло испытателя в СКБ-48 тоже разное на фото, сделанных в разное время. А еще на некоторых старых фотоснимках появляется кушетка для сна, которой почему-то нет в музейной экспозиции.
Поскольку в СКБ-48 нет кранов с проточной водой, то вода для испытателя на 10-15 суток эксперимента должна либо содержаться в большом баке, либо периодически подаваться внутрь порциями (например, суточными). В сутки человеку для комфортного существования требуется около двух литров воды. На всех фотографиях СКБ-48 отсутствуют сколько-нибудь заметные емкости для хранения воды. Вполне возможно, что бак для воды просто убрали из экспозиции музея.
Поскольку для кипячения воды может быть использован чайник, а для хранения горячего чая – термос, то кастрюля в ходе эксперимента могла быть использована только:
- для варки или разогрева жидкой пищи;
- для нагрева в горячей воде запаянных металлических консервов в целях их разогрева.
В СКБ-48, скорее всего, не было холодильника (хотя в некоторых описаниях сурдобарокамеры утверждается, что в ней имелся «небольшой холодильник» - возможно, его установили уже после трагедии в марте 1961 года – С.Ч.), чтобы обеспечить испытателя замороженными свежими продуктами на все 10-15 суток. Поэтому вряд ли было возможно сохранять в замкнутой герметичной камере запасы картофеля, лука, моркови и других продуктов, чтобы испытатели могли варить себе обед самостоятельно. Кроме того, у разных испытателей могли быть разные кулинарные «таланты».
Подтверждение именно такого использования электроплитки для разогрева пищи можно найти в воспоминаниях Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Германа Степановича Титова, которые опубликовал журналист Борис Лукьянов в своей книге «Мы верим, друзья, караваны ракет…»:
«Уже на второй день (после начала эксперимента в сурдобарокамере – С.Ч.) я понял всю тягость женского бытия. Обед варить - дело приятное, еще приятнее уничтожать его с аппетитом, но мыть посуду! Я против такого порядка и для того, чтобы раз и навсегда покончить с этим занятием, выдумал новый способ приготовления пищи. Запас еды нам выдавали в консервированном виде. Были разные бульоны, супы, гуляши и прочая снедь, запакованная в жестяные банки. Я наливал в кастрюлю воду, ставил ее на электроплитку, кипятил, а потом в кастрюлю опускал консервную банку. Миг - и кипяток доводил полуфабрикат до «полной кондиции». Оставалось открыть банку, съесть очередной завтрак, обед, ужин и выбросить пустую тару в герметический мусороприемник».
После Германа Титова все кандидаты в космонавты в ходе экспериментов в сурдобарокамере пользовались именно таким способом быстрого приготовления еды.
Но почему в СКБ-48 использована система обеспечения пищей испытателей, которая требует подогрева пищи с помощью электрической плиты? Нельзя ли было предусмотреть иное устройство, которое бы обеспечивало безопасность в воздушных средах с повышенным содержанием кислорода?
6) Система отопления СКБ-48.
На фотографиях нельзя обнаружить никакой системы отопления внутри сурдобарокамеры. Если в холодное время года потребность в отоплении возникала, испытатель действительно мог использовать электроплитку для отопления, переставив ее с рабочего столика на пол, практически вплотную к своим ногам.
Почему в сурдобарокамере СКБ-48 не предусмотрена система отопления, исключающая использование электроплитки?
7) Системы пожаротушения и тревожного оповещения.
Ни на одной фотографии СКБ-48 не видно никаких средств пожаротушения. Видимо, большая красная кнопка над рабочим столиком испытателя является частью системы экстренного оповещения.
Каким образом предполагалось тушить пожар, если он возникнет в герметично закрытой камере во время проведения эксперимента? Как быстро выполнить эвакуацию пострадавшего испытателя из СКБ-48 при значительном перепаде внутреннего и внешнего давления?
Вот такие вопросы возникают, когда задумываешься над тем, насколько безопасно для испытателя были организованы эксперименты в сурдобарокамере СКБ-48.
Впрочем, мы не «открыли Америку». Американский журналист и исследователь истории космонавтики Джеймс Оберг еще лет двадцать назад пришел к выводу, что трагедия весной 1961 года произошла, в частности, еще и потому, что в сурдобарокамере СКБ-48:
- были использованы материалы, которые, как оказалось, становятся очень огнеопасными в атмосфере, обогащенной кислородом;
- не было люка для аварийного покидания помещения;
- не было никакого эффективного противопожарного оборудования.
Аналогичные проблемы, по мнению Оберга, имели место и при пожаре на космическом корабле «Аполлон-1», которой привел к гибели астронавтов Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи.
Есть вопросы и по самой эвакуации пострадавшего в день трагедии весной 1961 года.
Во многих информационных источниках утверждается, что «дежурный врач (он что, был один? – С.Ч.) не смог сразу открыть герметическую дверь сурдобарокамеры из-за перепада давления - требовалось время, чтобы выровнять внутреннее и внешнее давление».
А вот в фильме о первом полете в космос («Первый рейс к звездам», Центральная студия документальных фильмов, режиссер И.Копалин, авторы сценария Г.Кублицкий и Е.Рябчиков), выпущенном еще в 1961 году, есть кадры, когда испытателя, которому стало плохо в сурдобарокамере, «опускают на землю» буквально за несколько секунд. Фильм - не фантастика, в него включены реальные кадры тренировок кандидатов в космонавты, в том числе и второй, не лидирующей группы, в которую входил и Валентин Бондаренко (есть там и кадры, на которых запечатлен сам Валентин).
Вот и космонавт Георгий Шонин вспоминал, что особенно неприятным для него и его друзей по космическому отряду оказалось «испытание с «подъемом» на пять километров, а потом с быстрым «спуском» до земли (именно на той самой СКБ-48 – С.Ч.). У некоторых космонавтов после этого «полета» были отмечены сильные головные боли».
Если это так, то почему Валентина Бондаренко не смогли быстро эвакуировать из горящей сурдобарокамеры? Почему, по свидетельству врача-хирурга Боткинской больницы Владимира Голяховского процесс эвакуации занял целых полчаса, в результате чего кандидат в космонавты получил глубокие и обширные ожоги?
Очевидно, что при проведении «отсидки» в сурдобарокамере СКБ-48 кандидата в космонавты Валентина Бондаренко имели место и плохая организация проведения всего эксперимента, и серьезные нарушения правил техники безопасности.
И ведь это не «новорожденный» научно-исследовательский институт. Он долгие годы существовал в качестве Научно-исследовательского института авиационной медицины, а в 1959 году был преобразован в Государственный научно-исследовательский испытательный институт авиационной и космической медицины Министерства обороны СССР (ГНИИИАиКМ).
А начальником этого замечательного института в 1960-1969 годах был генерал-лейтенант медицинской службы Ювеналий Михайлович Волынкин. Его характеризуют как «крупного организатора военной медицины, специалиста, хорошо знакомого с летной деятельностью, дипломированного летчика.