– Но наверняка было у вас и что-то хорошее. Напрягись, вспомни.
А Тане приходила на ум только его выходка в аэропорту. …А еще так здорово было делать бабочек на снегу. А на даче… Нет, не было у них ничего хорошего.
– Если бы не он, я бы никогда не познакомилась с тобой, – стряхнула наваждение Таня.
– А как он переживал, когда я сказала, что ты собираешься сделать аборт.
– Что? – удивилась Таня. – С чего ты взяла? Когда это было?
– Зимой, помнишь, ты к моей маме приходила за консультацией, я тут же позвонила Максу, сказала, чтобы готовился стать папашей. Я не думала, что он сразу к тебе побежит.
– Ну, теперь немного понятно, о чем он говорил, – задумчиво сказала Таня.
– А что он сказал? – полюбопытствовала Аврора.
– Мы тогда с ним так поругались. Я все не могла взять в толк, чего он хочет. Думала – ревнует что ли? И в тоже время помощь предлагает. В общем наорали друг на друга и разошлись, а на следующий день приходит, как ни в чем не бывало.
– Он поздно вечером, уже ночью мне позвонил, говорит, Татьяна не признаётся, а я сказала – отбой боевой тревоги, ошибочка вышла. Теперь-то ты поняла, что он любит тебя?
– Аврора, как это у вас ловко с Сашей получается, вы во всем находите ему оправдание, все события истолковываете только в его пользу. Вас послушать – Максим несчастный, запутавшийся человек. А я? Кто я? Получается – кокетка, стерва, которая мучает несчастного беднягу.
– Танечка, ну зачем ты так? Я совсем не это имела в виду. Я тебя понимаю и сочувствую. Но я прямо разрываюсь между вами. Просто больно смотреть, как Макс мучается от своей вины, от любви к тебе. Он же по тебе сохнет.
– Пусть сохнет, ему полезно. Только не очень верится в это, – возразила Татьяна. – А ты как ребенок, придумала про его любовь и веришь в нее. Веришь, что он терзается от чувства вины.
– Ничего я не придумала! Когда я отхлестала его по щекам, у него вырвалось. Не помню дословно, но он как-то интересно выразился, что был бы счастлив, если бы вместо меня была Татьяна. Примерно смысл такой.
– Слишком легко хочет отделаться, – зло сказала Таня.
– Таня, боюсь, что из-за своей ненависти к Максу ты пропускаешь что-то важное в своей жизни. Ты смогла заставить полюбить себя такого циника и сердцееда, ты смогла изменить его, надо ценить это.
– А я хочу все забыть. Понимаешь, мне больно вспоминать.
– Бедненькая, как ты могла это терпеть, и молчала, что никто не догадывался. Представляю, что ты чувствовала, как ненавидела всех нас. У меня просто сердце разрывается.
– Аврора, не надо меня жалеть, а то я расплачусь. А если я начну плакать, то мне потом трудно будет остановиться.
– Хорошо, постараюсь, но я в последнее время стала такой сентиментальной, раньше над всеми смеялась, если кто-то немодно одет, краситься не умеет, или еще что-нибудь. А сейчас всех жалко. Это, наверное, из-за беременности, как ты думаешь? Иногда мне так страшно, в какой злой мир он попадет, мой малыш. Смогу ли я его защитить?
– Конечно, сможешь, и вас же двое – ты и Саша, – Таня рада была сменить тему разговора, – а ты кого хочешь, мальчика или девочку?
– Мальчика, наверное, – задумчиво сказала Аврора, – женщинам приходится столько страдать: роды, неприятности каждый месяц, да еще от мужчин столько терпеть приходится.
Наконец-то Аврора перестала упоминать имя Максим. Они поболтали о будущем, детях, а перед уходом она всё-таки напомнила:
– Танечка, милая, так ты поговоришь с Максом?
– Никогда.
– Но почему? Почему ты не хочешь просто поговорить с ним?
– Потому что ненавижу.
– Значит, еще не все потеряно. Говорят, противоположность любви не ненависть, а равнодушие.
– Мне и плевать на него.
– Можно изобразить любовь, труднее – ненависть, но труднее всего – равнодушие.
Таня пожала плечами. Аврора встала уходить.
– На свадьбу-то ты придешь?
– Не знаю.
– Как – не знаю? – бухнулась снова на табуретку Аврора.
– Я подумаю.
– Танечка, ну пожалуйста, приходи!
– Ну, хорошо, хорошо, я приду. Но до свадьбы не хочу его видеть.
– Точно придешь?
– Да. Ты, наверное, права. Если я буду избегать его, он решит, что я не забыла его. Пусть увидит, что он для меня – никто, пустое место
– Вот и ладно.
Аврора ушла. Они с Авророй совсем разные, и смотрят на жизнь по-разному. И хотя они не пришли к единому мнению в отношении Максима, Таня, излив душу, почувствовала огромное облегчение.
Глава 25
Иногда её навещала Люда. Ей Таня сказала, что упала с лестницы. Люда скептически поджала губы, но промолчала.
Она пришла на работу в тот же день, как закрыли бюллетень – нужно было нагонять программу, не на все ее уроки нашли замену, и они с завучем уселись за расписание, чтобы уплотнить ее график.
Работая в школе, Таня до этого ни разу не болела, поэтому очень удивилась тому, как обрадовались ее ученики, когда она вышла после перерыва. Особенно бурно выразил радость ее уже шестой «Б» – когда она вошла в класс, девочки захлопали в ладоши, а с задних парт раздалось нестройное «Ура!«. Таня быстро успокоила класс, но в душе не могла не признать, что это очень приятно.
Таня, оказывается, соскучилась по школе. В первый же день задержалась после уроков. У нее была куча дел, еще она хотела дождаться когда освободится Люда, чтобы поговорить. Но после шестого урока, в учительскую вместе с Людмилой и другими учителями вошел милиционер в сопровождении директора. Директор отрекомендовал представителя закона и попросил Татьяну подойти к ним. Ничего не понимая, Таня вышла на середину комнаты, где стоял директор. Милицейский чин зачитал ей благодарность за проявленную храбрость и содействие органам милиции. Уши у нее запылали. Теперь вся школа будет знать, что она с друзьями шаталась вечерами по безлюдным переулкам. Женька ведь обещал, что никто ничего не узнает. Ей вручили благодарственную бумагу и пожали руку. Благодарность была оформлена солидно, с кучей подписей и печатей. Среди подписей ей бросилась в глаза знакомая фамилия – Данилов А.С. Так вот в чем дело! Максим не хочет оставить ее в покое. Ну он за это ответит!
Как только стихли хлопки учителей и милиционер вышел, Таня, не отвечая на вопросы и поздравления учителей, набросила пальто, сунула благодарность в бездонную сумку и, схватив шапку, вылетела из учительской, ни с кем не попрощавшись. Значит, таким образом Максим с папашей хотят задобрить ее, показать свою признательность. А то, как она будет выглядеть в глазах всей школы, их не волнует. В том, что это Максим упросил отца отблагодарить ее, она не сомневалась. И спешила к нему домой. Она выскажет ему все! Пусть не думает, что такими дешевыми приемами может заставить ее все забыть. Только бы он был дома, а не в институте, молила она, пока ехала в автобусе. Она совсем не вспыльчивая, но терпение лопнуло. Он постоянно посылает к ней то Сашку, то Аврору, но сегодня он перешел все границы.
Она в нетерпении несколько раз нажала на кнопку звонка – дверь не спешили открывать. Она еще не потеряла решимости высказать ему все, только бы он оказался дома. Наконец услышала за дверью шаркающие шаги, и как щелкнул замок. Максим распахнул дверь, он был голый по пояс, в спортивных брюках и босиком. Лицо у него было заспанное и недовольное. Но, увидев ее, Максим просиял радостной улыбкой, все лицо его озарилось светом и блеском восторга.
– Таня, – произнес он обрадовано, – здравствуй, Танечка.
Ну ничего, сейчас она испортит ему всю радость жизни, пусть не думает, что его уловка удалась.
– Прекрати меня доставать! – вместо приветствия набросилась на него Таня. – Оставь меня в покое. Ты уже совсем обнаглел, даже милицию задействовал!
– Таня, ты о чем? Проходи, объясни толком, что случилось, – не понял или сделал вид, что не понял Максим.
Она перешагнула порог, но дальше коридора проходить не стала.
– Сначала ты подсылал ко мне своих друзей, чтобы они уговорили меня простить тебя. А когда это не помогло, ты обратился к папе. Решили достать меня через милицию? Сколько это будет продолжаться?