И только расставание пробудили в ней чувства беззащитности и заброшенности. Таня ещё раз прижалась к матери, пожала руку ее военному мужу и пошла на посадку, куда уже не было доступа провожающим. Подойдя к контролю, она обернулась и помахала им рукой.
В Туле Таня пробыла недолго, все-таки у отца была другая семья и злоупотреблять их гостеприимством она не могла. Первыми словами, которыми встретила её жена отца, были: «Какая же ты красавица! Замуж-то еще не вышла?». Как ей надоели вопросы на эту тему. В Нижневартовске все одноклассники и друзья матери задавали ей этот же вопрос. Это было единственное, что им хотелось узнать о ней, как будто это самое главное, что могло произойти в ее жизни, и на большее она не способна — только поймать мужчину в свои сети и женить на себе. Сама по себе она была им неинтересна. Но в остальном Таня хорошо ладила с женой отца Катей и своей сестричкой, дочерью отца от второго брака. Отец подарил ей зимние сапоги «Саламандра». Таня помогала Кате готовить и убирать квартиру. В субботу вдвоем с Катей они съездили на электричке в Москву на целый день, простояв в очередях, прикупили себе кое-что из одежды и косметики. Приобрели Кате два китайских полотенца, их давали по одному в руки. Потом Катерина затоварилась колбасой и апельсинами, и довольные они поздно вечером вернулись домой. Наверное, костюмы и сапоги, что дарил ей отец раньше, покупала также в Москве Катя. И хотя в прошлый раз Таня была у отца после первого курса, Катя помнила её размер и никогда не ошибалась. Когда она уезжала, отец с Катей пригасили приезжать к ним еще.
Татьяна не жалела, что вернулась в город раньше, чем хотела. Ни в Туле, ни в Нижневартовске не было такого жаркого солнца, такой живописной реки, таких красивых крупных и дешевых ягод и овощей. Все-таки не зря говорили Ольге, приглашая на работу, что Алтай — жемчужина Сибири.
Уже целую неделю жара стояла выше тридцати градусов. Таня каждый день после приезда проводила на пляже с подругой Людой и ее дочкой. В городе был единственный оборудованный пляж, но до него было долго ехать на автобусе, и они ходили на Зеленый Клин — красивое место у реки с песочком на берегу. Они брали с собой одно большое покрывало, ведерки и совочки для маленькой Анжелы, печенье и другую снедь, морс, журналы и устраивались на песке рядом с группой деревьев, чтобы в самую жару спрятаться в тень, потому что Людмила боялась, как бы Анжелка не перегрелась. Даже в будние дни народу на берегу было много, но то что творилось там в субботу, повергло их в растерянность. Любимое место было занято, и они устроились на траве.
Люда, устав выгонять свою девочку из воды, решила отвлечь её и повела в заросли травы собирать букет и ловить кузнечиков. Таня осталась лежать. Было так хорошо и истомно, что не хотелось даже шевелиться. Но какое-то назойливое насекомое ползло по её ноге, щекоча всеми шестью лапками. Пришлось сесть и смахнуть жучка в траву. Она вяло раздумывала, не искупнуться ли ей, раз уж пришлось подняться, и полусонно глядела на реку, сняв солнцезащитные очки. Но истома мигом слетела.
У воды, напротив неё, с тремя парнями стоял Золотухин Сашка и пристально смотрел в ее сторону. Видимо он заметил её раньше, но сомневался, она это или нет, а когда она сняла очки, убедился, что не обознался. Оставив своих товарищей, которые пошли вдоль берега дальше, он быстро приблизился к ней. За время поездки к родным знакомство с Максимом стало казаться незначительным эпизодом жизни, который скоро забудется, как дурной сон. Если ей дадут забыть…
Не спрашивая разрешения, Саша сел рядом на покрывало.
— Вот так сюрприз! Привет, золотко! Куда вы исчезли? Переехали что ли? Вот это подарок для Макса! Где ты пропадала?
— В отпуске, — простодушно ответила Таня.
— Далеко ездили?
— Тебе, правда, интересно? — она уже пожалела, что сказала об отпуске.
— Не хочешь — не отвечай. Это ты там так загорела? — Саша провел рукой по ее голени.
Таня ударила его по руке. Сам Сашка почти не загорел, только плечи покраснели — его белая кожа была чувствительна к солнцу.