— Разумеется, — со всей серьезностью ответил Миша.
— А ты меня понимаешь, я не слишком туманно выражаюсь?
— Понимаю, потому что вы говорите от себя, а не как по учебнику.
— А что, учебники так непонятно написаны? — поразилась Таня.
— Нет, я не про то, — смутился Миша, и от этого стал симпатичнее, — вы говорите то, что думаете, что чувствуете, а не по программе.
— Ну, вот, а мы даже не поговорили о молодых мужчинах, им ведь тоже нелегко, у них тоже есть свои трудности, я подозреваю, — Таня улыбнулась, надеясь вызвать Мишу на откровенность.
Но он не пошел на контакт, и Таня продолжила:
— И еще, к тебе это, разумеется, не относится, но я все-таки скажу. Некоторые мужчины, особенно молодые, добившись от девушки взаимности, спешат рассказать о своей победе друзьям, да еще в грубой и пошлой форме. Это очень обидно. И к тому же попросту некрасиво. Истинная любовь не выставляется напоказ.
— Я люблю Иру.
— Я верю тебе, Миша. Но и настоящая любовь может обернуться трагедией.
— Неужели, все так плохо? И первая любовь это всегда трагедия, как у Ромео и Джульетты?
— Конечно, не все так однозначно, бывают дети настолько серьезные, что сами воспитывают своих родителей, а есть взрослые, которым нельзя доверить кошку, не только ребенка. А это я знаю тоже не понаслышке, а как учитель.
Миша кивнул.
— Ну что, тогда с бякой покончено? — спросила Таня.
Вместо ответа Миша улыбнулся. Когда он улыбался, его лицо словно освещалось изнутри.
— Миша, я хочу тебя спросить, это ты уговорил Иру сделать аборт?
— Мы вместе приняли решение, но я на нее не давил, — ответил Миша.
— Это правда?
В голосе Михаила прозвучал вызов:
— А вы думаете, мне безразлично, что с ней будет? Что я хочу поскорей замести следы? — и добавил тише, — я ведь люблю ее.
— Хочется верить. Я постараюсь вам помочь. И если ты хочешь сохранить вашу любовь, относись бережней к Ирине. Пожалуйста, не обижайся на нее, даже если она начнет грубить, срываться, злиться, но пойми, она нервничает, ей сейчас плохо, а потом может быть еще хуже, такие вещи не проходят бесследно. Поддержи ее, хорошо.
— Хорошо.
— Жаль, конечно, что вам приходится пройти сквозь такое испытание.
— Татьяна Викторовна, а вы не боитесь?
— Конечно, боюсь. Вдруг будет осложнение, это же операция.
— Нет, я про другое. Если узнают, что вы помогаете своей ученице, да еще ведете такие разговоры, вас могут уволить. За пособничество, аморалку и все такое.
— Надеюсь, до этого дело не дойдет.
— Я вообще-то не верил, что вы поможете нам, и не хотел, чтобы Ира ходила к вам.
— Из-за моего возраста?
— Возраст самый подходящий, но у вас всегда такой умный вид, будто простая жизнь вас не интересует. Но Ира все-таки решила рискнуть и сходить к вам, и не зря.
— Надеюсь, все будет хорошо. И в будущем не повторится.
— Мы всего один раз, — буркнул Носков.
И так попали.
— Да, ты обещал, что вы так больше не будете.
— Скорей, это я сказал для успокоения вашей совести, — уточнил ученик.
Таня опешила, но, по крайней мере, он честен. И запретами тут не поможешь.
— Миша, я, как ты понял, против интимных отношений в вашем возрасте, это прекрасное время для ухаживания, прогулок, цветов и других знаков внимания. Но я не ханжа, и понимаю, что рано или поздно это должно произойти. Но если вы поспешили познать взрослую сторону жизни, ведите себя по-взрослому, — она говорила медленно, тщательно подбирая слова. — Особенно, это относится к тебе. Юные девушки еще романтичны, мечтательны, доверчивы, ранимы. А любовь — это еще и ответственность. Заботься о ней. Я понимаю, тебе, наверное, неловко, но в аптеках продаются средства предохранения.
— Я все знаю, — прервал ее неуклюжие попытки дать конкретные советы Миша. — Мы только один раз забылись.
Таня не ожидала этого, она думала, что детишки попались после первого раза.