– А у вас что, нет штатных психологов?
Он полез в карман пальто и вытащил пригоршню полароидных снимков.
– Глянь-ка, какая красота.
Я взял их, присмотрелся. От увиденного меня чуть не вывернуло наизнанку. Быстро сунул ему фотки обратно.
– Убери ради бога и больше мне такого не показывай!
– Небольшой беспорядочек, угу? Говорю же – мясо. – Майло допил чашку, запрокинув ее к самому носу, чтобы стекло все до капли. – А все наши штатные психологи – это всего лишь один-единственный парень, который поставлен следить, чтобы в наши доблестные ряды не пролезли всякие шизики. А задача номер два у него – отлавливать тех шизиков, которые все-таки умудрились к нам просочиться. Вдобавок по детишкам он не спец. А вот ты – да.
– Но я совершенно не спец по убийствам.
– Забудь ты про убийство! Это моя проблема. Просто поговори с девчонкой, которой всего лишь семь лет от роду.
Я по-прежнему колебался. Майло примирительно выставил вперед ладони – совершенно белые, словно он долго оттирал их пемзой.
– Эй, я не имел в виду совсем уж бесплатно! Я готов проставиться. Знаю одно неплохое итальянское местечко, ньокки там – пальчики оближешь. И совсем неподалеку от…
– От этой бойни, как ты изволил выразиться? – Я скривился. – Нет уж, спасибо. А потом, я за тарелку макарон не работаю.
– И чем же тебя тогда можно соблазнить? У тебя ведь и так все уже есть – и дом в горах, и классная тачка, и шмотки от «Ральф Лорен»… Даже кроссовки и те «Ральф Лорен»! Господи, в тридцать три года уже типа как на пенсии, и с рожи загар не сходит… Да меня только от одного перечисления всего этого зло берет!
– Да, но счастлив ли я?
– Думаю, что да.
– И ты абсолютно прав. – Я подумал про жуткие фотографии. – Так что бесплатная контрамарка на фильм ужасов мне тоже не нужна.
– Знаешь, – заметил Майло, – я готов поспорить, что за всей этой твоей деланой зрелостью и умудренностью скрывается обычный молодой оболтус, готовый на стену полезть со скуки.
– Чепуха.
– Нисколько не чепуха. Сколько времени уже прошло – шесть месяцев?
– Пять с половиной.
– Хорошо, пять с половиной. Когда мы с тобой познакомились – поправь меня, если я ошибаюсь, – ты был полон жизни, энергии через край, на все свое суждение. Котелок варил на всю катушку. А теперь я только и слышу, что о пользе гидромассажа, да за сколько ты пробегаешь свою долбаную милю, да какие офигительные закаты видать у тебя с террасы… Выражаясь на твоем жаргоне, это регрессия. Всех забот – натянуть шортики поцветастей, на роликах прокатиться да в водичке поплескаться. Как и половина населения в этом городе, ты функционируешь на уровне шестилетки.
Я расхохотался.
– И ты делаешь мне это предложение – влезть с головой во все это мясо с кишками – исключительно в качестве трудотерапии?
– Алекс, да ты отсидишь себе всю жопу, пытаясь по Фрейду достичь нирваны через инерцию, но у тебя все равно ничего не выйдет! Помнишь, как там у Вуди Аллена: излишняя зрелость – это нехорошо, можно перезреть и испортиться?[4]
Я хлопнул себя по голой груди.
– Пока никаких признаков порчи не вижу.
– А они изнутри сидят, потом проявятся – вылезут, когда ты меньше всего ожидаешь.
– Спасибо вам, доктор Стёрджис.
Он с отвращением посмотрел на меня, вышел в кухню и вернулся, вонзив зубы в обнаруженную там грушу.
– М-м… Вкуснота!
– Кушай на здоровье.
– Ладно, Алекс, забыли. Я с этим психиатром и этой девицей Гутиэрес как-нибудь сам разберусь. Все, что у меня есть, – это семилетняя девчонка, которая вроде что-то видела или слышала, но слишком напугана, чтобы все это осознать и хоть как-нибудь связно изложить взрослым дядям. Я прошу у тебя всего два часа твоего времени – уж чего-чего, а времени-то у тебя навалом – и вот что получаю: шиш с маслом.
– Не гони лошадей. Я не сказал, что отказываюсь. Дай мне уложить все это в голове. Я только что проснулся, а ты врываешься ко мне таким вот макаром и сразу огорошиваешь каким-то двойным убийством…
Дернув рукой, чтобы оттянуть обшлаг рубашки, Майло присмотрелся к циферблату своего «Таймекса»[5].
– Десять тридцать семь. Бедное дитя. – И, смерив меня уничижающим взглядом, он опять вгрызся в грушу, отчего сок потек у него по подбородку.
4
Фраза из фильма американского режиссера В. Аллена «Энни Холл» (1977), сразу же раздерганного на цитаты.