Другое дело, что вскоре сработала ещё одна сигнализация – установленная на кухне. И одновременно с процессом её срабатывания я снова услышал странный шорох, правда, совершенно не похожий на предыдущий и несколько более громкий.
Кухня находилась совсем рядом с моим рабочим местом, и я сразу отправился туда. Проверил, заперта ли дверь. Заперта. Подошёл к стеклянному окну, через которое днём выдавалась еда для детей. Включил фонарь и провёл его лучом через всё помещение кухни. Всё спокойно, ничего подозрительного. Постоял ещё немного, ожидая повторения шороха. Но всё было тихо. Я вернулся на вахту, удивляясь и внутренне негодуя: что за дежурство сегодня выдалось неспокойное!?
Ночь близилась к концу. Больше ничего подозрительного не произошло, и я не придал полуночным странностям большого значения. Утром встретил сменщика приветливым, пусть и не самым бодрым голосом, сообщил, что всё в порядке, и отправился домой.
Разумеется, глаза закрывались сами собой, и, оказавшись в своей квартире, я думал только о том, как бы поскорее отправиться на свидание с подушкой. И в тот самый момент, когда мне оставалось сделать всего несколько шагов до кровати, мои радужные планы были самым грубым образом разрушены. Раздался звонок телефона. Я взглянул на дисплей, удивляясь, кто же это меня беспокоит в такую рань, и вдруг обмер. Звонили с работы.
В одну секунду десятки пугающих картинок пронеслись в моём воображении. В одну секунду мне стало ясно – ночью произошло нечто зловещее. В одну секунду я понял, что сразу два шлейфа сигнализации не могли сработать «просто так» , что я слишком беспечно ко всему относился… В одну секунду… Почему-то у меня даже не возникало мысли, что мне звонят по другому поводу. Однако надо было ответить, и я, тяжело вздохнув, нажал на зелёную кнопку:
– Да, я слушаю.
– Здравствуй, Юра, а как у тебя сегодня дежурство прошло? – сказала начальница, не выдерживая паузы. Голос её казался чем-то озабоченным, но не более того.
Комок в горле, проклинаю своё легкомыслие. Но надо говорить.
– Да нормально прошло… (чувствую, что моё «нормально» должно звучать попросту по-идиотски, ведь что-то всё-таки произошло!) Правда… сигнализация в одной из групп пару раз срабатывала… и на кухне… и всё… ничего подозрительного…
– А почему москитная сетка от кухонного окна в дальнем конце ограды садика лежала?
От растерянности я не мог сообразить, о чём вообще идёт речь, поэтому лучшее, что я сумел ответить:
– Не знаю даже…
– Сегодня охранник нашёл там москитную сетку, которая всегда стояла на окне в кухне. Само окно плотно прижато, но не закрыто… Так у тебя точно всё спокойно прошло?
– Ну вот, только сигнализация… и всё… а про сетку я и не заметил…
Начальница сказала, что перезвонит, если что-то выяснится.
Я положил телефон и плотно стиснул зубы в бессильной злобе. Ни о каком сне сейчас не было и мысли. Я знал, что мне перезвонят. Внутренний голос, который ночью шептал об опасности, сейчас терзал меня жестокой пыткой самобичевания. Теперь мне казалось удивительным, как я мог не понять, что все эти шорохи и срабатывания сигнализации – не случайны. Я нутром чувствовал, что ночью в садике случилась беда, и отчасти в этом виноват я. Я проклинал себя за беспечность. Но было уже поздно. Оставалось дожидаться нового звонка с работы.
И он не заставил себя долго ждать. Прошло минут двадцать, а я даже не выпускал телефон из рук. В голове крутились мрачные фантазии и догадки о событиях прошедшей ночи, одна ужаснее другой… И вот телефон вновь зазвонил. Я даже не взглянул на дисплей. Я знал, кто звонит.
– Да, слушаю, – мой голос был уже подавленным.
– Юра, ночью у тебя был человек, – послышался серьёзный, озадаченный голос в трубке.
Я на секунду закрыл глаза от напряжения. Внутри всё похолодело. Это фраза не была неожиданностью. Я ждал чего-то подобного.
– Да?! – произнёс я. – Что там произошло?
– Приходи на работу, сам всё увидишь по записям. Только поспи хотя бы немного, ты же только с дежурства.
Короткие гудки. Какое там поспи? Недавнюю усталость напрочь вытеснила бушующая тревога и колючая обида. Обида на самого себя.
Но сразу я прийти не мог. Я должен был собраться с мыслями и чётко восстановить в памяти недавние события. Я знал, что мне нужно будет многое рассказать. А возможно, и понести ответственность. Ведь мне не сказали, что именно украл этот человек. А моё легкомыслие наверняка позволило ему украсть очень и очень многое.