Я сорвалась с места. Мои пальцы крепко сжимались вокруг маленького флакончика, который дала мне Анита, и который я всё еще держала в руке.
— Как ты смеешь спрашивать о таком!
— Расслабься. Всё, что я хочу сказать, в пятнадцать твоя грудь была намного меньше, чем сейчас. Мне просто любопытно, вот и всё. Твой папочка богатый человек. Я бы не стал удивляться или расстраиваться, если бы ты сделала операцию, для меня это не проблема.
— А что если они просто выросли! Что за чёртова тема для разговора?
Анита захихикала, но мне было не смешно.
— У Клары всё осталось, как и было, — отомстил мне Робби. — Я видел её лишь мгновение, но она не такая как ты. Я не пытаюсь вывести тебя из себя, мне просто...
— БОЖЕ МОЙ! Ты смотрел на мою сестру, когда встречался со мной?! И кстати, почему внезапно Клара стала такой особенной?
Широкая улыбка на лице Робби стала ещё шире.
— Не волнуйся, я совершенно не интересуюсь твоей сестрой. Но ты не ответила на мой вопрос. Что скажешь?
И потом я сделала это! Кровь во мне вскипела, голова взорвалась, а перцовый спрей в моей руке зажил собственной жизнью. Я подняла в воздух маленький флакончик, не имея ни малейшего понятия о том, как пользоваться чёртовой штуковиной, и направила спрей в лицо Робби. Он сработал, даже слишком хорошо. Вместо того, чтобы выпустить струю в лицо Робби, я обрызгала саму себя.
БОЛЬ. Я МОГЛА сфокусироваться лишь на боли. И на том факте, что я хочу кастрировать Робби. Или Дина, поскольку он продолжал настаивать, чтобы я называла его так.
— Теперь можешь отпустить меня, — простонала я, ударяя кулаками по спине Робби. Я отказывалась называть его так, как он хотел, даже в своих мыслях. – То, что мои глаза горят, не значит, что я инвалид.
Он игнорировал мои вопли и нёс меня так, как это делают пожарные. Дин перекинул меня через свои широкие плечи, одна его рука удерживала мои руки, вторая покоилась прямо на моём бёдре, пока мужчина поспешно поднимался по главной лестнице нашего дома. Папа съест свою ногу, когда увидит нас. Я ещё сильнее заколотила по его мускулистой спине.
— Ну же. Я могу идти.
— Открой дверь, Анита, — скомандовал Робби. — Пожалуйста.
Мои глаза горели, и я снова их потёрла. От пронзившей меня боли я вскрикнула, моментально забыв о действиях Робби в стиле пещерного мачо.
— Не три! — крикнула Анита.
— Не могу! — прохныкала я.
Робби заворчал.
— Дверь, Анита.
Она обежала нас и потянулась к двери, но ручка выскользнула из её рук, когда кто-то открыл с другой стороны. Папа. Кровь отхлынула от его лица в ту же секунду, когда он нас увидел.
— Что за... что случилось?
— Перцовый спрей. — Робби прошёл мимо папы, а я всё ещё свисала с его плеча. Воду в пабе "У Майка" выключили перед ремонтом, который должен был скоро начаться. Мой дом был самым ближайшим источником воды. Робби всё время продолжал твердить, что мы должны промыть мои глаза. Мне было плевать, что мы должны сделать, я просто хотела, чтобы боль прекратилась
— Ты распылил перцовый спрей на мою дочь? — вскричал отец, следуя за нами.
— Она сама распылила его, сэр.
Робби, который был знаком с топографией моего дома, понёс меня прямо на кухню. Когда мы добрались до раковины, он опустил меня на пол и открыл воду. Я практически окунула свое лицо в раковину, холод был восхитителен. Я продолжала промывать глаза водой, безразличная ко всему, что происходило вокруг меня, рука Робби лежала на моей талии. Я не отталкивала её, потому что солгала, если бы сказала, что мне это не нравится.
Папа нависал с другой стороны, инспектируя мои глаза.
— Как это произошло? Кому-нибудь лучше начать всё объяснять — немедленно.
— Я спросил вашу дочь... хм... увеличила ли она свою грудь, и она попыталась обрызгать меня, — признался Робби.
Папа хмыкнул.
— Моя девочка! — затем, к моему полному разочарованию, он добавил. — Но ты был прав, она это сделала. Почти год назад.
— Папочка! — закричала я. — Нельзя так просто говорить об этом! И пожалуйста, нельзя ли прекратить обсуждать мою грудь? — я не смела смотреть на Робби. Он, вероятно, был либо в ужасе, либо доволен собой, я не хотела видеть ни то, ни другое.
— А что? — защищаясь, спросил папа. — Все и так в курсе, Мэгги Мэй. И это не имеет значения. Кстати, а кто дал тебе перцовый спрей?
Анита прочистила горло. Она стояла на пороге кухни, крепко ухватившись за свою сумку и, кажется, нервничала больше, чем когда-либо. И это женщина, которая обычно излучает уверенность, но может быть, ей было неуютно находиться в моём доме, так как она общалась с членами моей семьи лишь на работе.