Перестройка — то время, когда стало можно быть инакомыслящим, и за это ничего не грозило.
Очень скоро выяснилось, именно так умирают империи — когда в них перестают наказывать за инакомыслие. Без этой главной детали они умирают быстро, незаметно и убого - был тысячелетний рейх рабочих и крестьян, и нету его.
МИР
А еще - мир.
Миллионы людей на всех континентах вдруг получили мир. Больше не нужно было бояться войны. Ни ядерной, ни холодной, ни какой-либо другой.
Теперь это трудно себе представить - если вы не чувствовали на себе этот страх людей в 70-х и 80-х, на всех континентах.
ПОЖАЛУЙСТА
Не преуменьшайте значение перестройки.
Не идеализируйте Горбачева.
Не осуждайте ветер перемен.
Горбачев был коммунистом, который считал, что совок можно спасти.
На его совести - ошибки, преступления, глупость и вера в то, что было бесспорным Злом.
Но его время — это время такой свободы, о которой теперь в Беларуси можно только мечтать.
ЧЕЛОВЕК
С конца советской империи и до сегодняшнего дня он был никем, а его заявления и решения ни на что не влияли. Он отвечает за конкретную кровь и конкретные преступления — тогда, когда у него была власть.
Горбачев — это исключительно 1985-1991 гг.
Ничего другого он сделать не успел - к счастью для нас.
Горбачев был всем тем, что о нем писали и пишут.
Он не был тем, перед кем теперь нужно кланяться. Кланяться, тем более политикам — это вообще не про нас, детей 80-х.
Он не был гением.
Но все предыдущие императоры были готовы убивать миллионами за свои сверхидеи и свою сверхвласть.
У Горбачева не было сверхидей, а от сверхвласти он отказался.
Он был как все. Нормальный, так называемый средний, живой человек, который чувствовал то же, что и любой нормальный человек на его месте: так больше нельзя. Если у него и были идеи, они были идеями человека, а не вождя.
Он не был Горби-Освободителем.
Он не был святым.
Но он не был ни мумией, ни кровопийцей.
А КЕМ?
Он был моим дяденькой из телевизора.
Первый человек среди зомби на безлюдной, высохшей планете Начальства.
Он был человек — и, как все люди, он был слаб. Но он не мстил за свою слабость.
Благодаря этому история отодвинула его в сторону и ринулась вперед.
“Смерть советской империи!” - написал я когда-то на обложке своего дневника. В обычной мерзкой советской школе. Учителя были в ужасе.
Но мне за это ничего не было.
А миллионам тех, кто жил до меня - было. Даже не за это, а всего лишь за мысли.
Они были убиты империей без всякой причины. Просто так.
Все те, кто создавал Беларусь в конце советской эпохи, были бы уничтожены за одну лишь мечту о ней.
Горбачев был смыт историей. Он не сопротивлялся.
А эти вот цепляются. И убивают других.
Не забывайте об этом.
ПОСЛЕ ГОРБАЧЕВА
А потом про него забыли.
Я тоже сейчас воспользуюсь привилегией потомка.
Главная ошибка Запада в первой половине девяностых: они там и правда решили, что недобитая империя, которую представляла собой Россия, может стать свободной и демократической только с помощью капитализма.
Но империи не могут быть свободными. Их основа — насилие, смысл их существования — расширение и захват новых земель.
Они не могут не вырабатывать яд пропаганды и не грезить о реванше — так уж они устроены.
Россию как империю нужно было тогда полностью уничтожить. Империя должна была исчезнуть - и до того момента, как она исчезла, ее нельзя было поддерживать и то, что пришло ей на смену, нельзя было признавать.
Тогда у нас не было бы ни Путина, ни Лукашенко.
Нужно было использовать шанс, который Горбачев дал миру.
Но это сегодня ясно, а тогда нас убаюкивали концом истории.
Тогда, в первой половине девяностых, мое поколение было слишком молодо, чтобы на что-то влиять.
Но мы никогда не голосовали за Лукашенко. Не мы избрали его в 1994 году, только что получив право голоса.
И было бы лицемерием не признать: то, что мы так рано поняли ценность свободы, тоже заслуга Горбачева.
Забавного дядьки из телевизора “Горизонт”.
А напоследок небольшой отрывок из книжки «Мальчик и снег».
“…На днях нашел в Интернете интересное черно-белое фото того судьбоносного года. «Михаил Горбачев присутствует на похоронах Константина Черненко в Георгиевском зале Кремля». Михаил Сергеевич стоит среди товарищей по партии, но смотрит прямо на меня через какое-то пиджачное плечо. Да, он смотрел мне прямо в лицо. Глаза живые, цепляющие, гле-то в глубине даже веселые. Он как бы говорит мне, именно мне, больше никому: паренек, подожди немного. У тебя будет такая молодость, какая и не снилась твоим родителям…”