Я перевёл взгляд на «очкарика». Тот уже брал второй объектив. Я медленно угрожающе пошел на него, сжимая кулаки. Он быстро все понял, положил на место объективы и скрылся. И тогда я сам, снял с плеча рюкзак, открыл его и стал методично укладывать туда объективы. Раз им суждено пропасть, лучше я их заберу и буду делать волшебные снимки, как Он меня учил. Я не дам объективы беснующейся невежественной толпе. С каждым объективом рюкзак становился все тяжелее, и мне пришлось поставить его на пол. Я встал на колено, и продолжил с ожесточением забивать рюкзак под завязку объективами.
Вдруг прямо передо мной на черный гранит упал белый пластиковый пакет, из которого вывалились рыбьи головы и кости. На меня сверху вниз презрительно смотрел старик-японец и во взгляде читалось: «Вот греби. Всё греби!» Старик был прав. Он, развернулся и медленно пошел в сторону Морских Раковин. Рядом со стариком пролетел и упал на пол человек, заскользил на собственной крови по граниту, ударился об стол и затих. Из спины у него торчал Цветок Космической Связи.
Я поднялся с колена и посмотрел на раздувшийся рюкзак. Я был себе противен, отвратителен. Меня кто-то толкнул в плечо, я чуть не упал, еле удержав равновесие. И тут на рюкзак сверху упал Регулятор Гравитации, разбив объективы вдребезги. Регулятор Гравитации был крохотным, но сейчас он был включён. Осколки от объективов разлетелись «брызгами» во все стороны, пробили мои джинсы и вонзились в ногу. Но я боли не почувствовал. Передо мной на стуле из чёрного дерева тонкой работы, который Он при мне придумал и выточил, стоял невзрачный старичок с усами, он с корнем вырвал картину с названием Молодость Мира. На меня навалилось безразличие. Я наклонился к бедру, методично вытащил из ноги осколки, они просто мне мешали, и пошел вслед за Японцем. Сверху падали одна за другой хрустальные люстры.
Я вспомнил Его смеющиеся добрые глаза под кучерявыми золотистыми волосами.
Я побрел в глубину зала, туда, где были две симметричных спиральных комнаты, напоминающих морские раковины. В них хранились Его детские игрушки. Надо мной что-то взорвалось. Слева упал стеклянный шкаф с Ироидным Компьютером, сквозь шкаф пролетела та самая молодая женщина, которая любила украшения, она была уже без сумки и с разбитым черепом. Под ноги мне упал старик с картиной, у него не было одной руки и кровь хлестала прямо на разорванную Молодость Мира.
Когда я подошел к Раковинам Японец был уже там. Он стоял у длинной витрины протянувшийся вдоль стены, внутри которой разыгрывалось целое морское сражение. Сотни кораблей разного класса, самолеты, катера, торпеды, матросы вели бой. Все было сделано с любовью и скрупулёзностью. Не верилось, что Он сделал всё это в три года. Японец поднял на меня глаза, они были полны слёз. Тогда я открыл витрину и снял с воды кончиками пальцев крохотный линейный корабль, он ощетинился пушечками и выстрелил, моя ладонь заполнилась дымом. В Его сражениях никто не погибал, в Его сражениях все заканчивалось рукопожатием. Я протянул линкор Японцу. Он посмотрел мне в глаза, потом сложил ладони вместе и с поклоном принял линкор. Сильный удар откинул Японца прямо на витрину, стекло обрушилось водопадом на пол. В комнату влетел на Левитэне пацан лет десяти, он даже не заметил, что сбил старика. Глаза у пацана возбужденно горели, он улюлюкал, и вращал Левитэн на месте, потом нажал на акселератор и унеся обратно в зал. Японец лежал на спине, он прижимал руки к горлу, линкор пробил гортань и торчал из окровавленного горла, кровь пульсировала и вытекала на холодный гранит.