— Скучаете, красавица?
— А вам какое дело?
— Представьте, я тоже скучаю. Давайте вместе развлечемся, разгоним тоску-печаль.
— На один вечерок?
— Зачем? Это уж будет от вас зависеть. Разрешите представиться: капитан Роман Козорог.
— Очень приятно. Ирина, — подала она руку.
— О, какое красивое имя: Ирина!
— А у вашей жены другое имя?
— Я же не спрашиваю имени вашего мужа, мадам. На войне все холостые. Вас это устраивает?
— Благодарю за откровенность. Ну что ж, развлекайте, я посмотрю, какой вы кавалер, — И она, опять прислонив к лицу цветы, совсем тихо пропела: «Выходила на берег Катюша, выходила на берег пустой».
— Извините, Ирина, но почему пустой? В песне, по-моему, «крутой».
— Спасибо за подсказку, но для меня он пустой. Может, я про себя пою.
— Может. Ну, тогда, если про себя, тогда уже все меняйте: не Катюша, а Ирина. Выходила на берег Ирина, выходила на берег пустой, ничего, тоже звучит. Но, теперь, надеюсь, он не будет пустым? Разрешите? — Роман взял ее под руку. — Куда направим наши стопы?
— Пошли. Роман тоже хорошее имя. Я люблю звучные имена. Вот у меня был знакомый — Богдан Руденко. Жаль, что не Хмельницкий, правда?
Это был пароль. Теперь Роман уже ничуть не сомневался, что эта суровая, худенькая девочка «оттуда», но он все же решил не сразу доверяться.
— Вы кого-то там ждали? — спросил он.
— Вас.
— Меня?.. А почему именно меня? Мы с вами, кажется, еще не были знакомы.
— Просто я хотела с кем-нибудь познакомиться и увидела вас. У нас в деревне не осталось ни одного приличного парня.
— Только и всего?
— Для начала. — Тем временем они уже вошли в сосновую рощу, Ирина сразу же отдернула руку, отстранилась. Некоторое время они шли молча, под ногами похрустывали пересохшие иглы хвои. Только Роман хотел было что-то сказать, как вдруг Ирина обвила его шею руками и поцеловала. Удивленный, пораженный таким легкомысленным поведением, он попытался отстраниться, но она не отпускала его, и в это время мимо них прошла в обнимочку какая-то парочка. И только когда шаги их затихли, она отпустила его и сказала:
— У вас плохой слух. Теперь вам все ясно?
— Кажется.
— Пошли на поляну. Это почти рядом. Лес не всегда лучшее место для разговоров.
Вскоре они оказались на просторной поляне. Уже начали сгущаться сумерки, где-то неподалеку, видимо, было озеро или болото — квакали лягушки, но здесь почва была хоть и мягкая, торфянистая, но сухая.
— Присядем, — сказала Ирина. — Снизу все виднее. Теперь слушай, что я тебе скажу. Ты не обижаешься, что я тебе говорю «ты». — Голос у нее немножко глуховатый, с легкой картавинкой. — Так надо, привыкай, я же твоя девушка.
— Ну, тогда и я тебе буду говорить «ты». Что дальше?
— Тот отряд, ты знаешь какой, полностью разгромлен. Просили передать тебе спасибо.
«Ну, Гриша, это тебе спасибо», — подумал Роман. И все же у него закралось сомнение. Спросил:
— Послушай, о чем ты говоришь?
— Я передаю только то, что мне велено передать.
— А если ты ошиблась? Если я сейчас заберу тебя и сдам немцам?
— Можешь, — сказала она совершенно спокойно. — Но ты этого не сделаешь.
— Почему? Очень даже просто. — Он вынул пистолет.
— Спрячь, — сказала она. — К девушке с пистолетом… А если увидят? А не сделаешь ты хотя бы потому, что сегодня же немцам и власовцам станет известно, что тот отряд погиб из-за тебя. Спрячь свою пушку. Я поняла тебя. Победить или погибнуть.
«Победить или погибнуть» — да это же Богдан! Это она еще раз подтвердила, что она от Богдана. Он спрятал пистолет.
— И как там Богдан Руденко?
Она не ответила, в свою очередь спросила:
— Что еще ты хотел бы сообщить Руденко?
— Всё, что хотел, я уже передал.
— Всё? — Он даже в сумерках ощутил на себе ее строгий и в то же время усмешливый взгляд. — Ну, не хочешь, как хочешь. Мое дело — спросить.
— Скажи, те, от кого ты пришла, знают, что это за лагерь «МТС»?
— Знают. Но они хотят знать фамилии, куда и когда.
— Сейчас я тебе еще ничего не могу сказать.
— Хорошо. Я буду к тебе приходить по вторникам и средам. И никаких бумаг, только устно. А теперь мне пора. Пропуск у меня до десяти.