— Всякие бывают, Семен Семенович. В основном, конечно, наши враги: либо осколки недобитых классов, либо в чем-то провинившиеся, обиженные, уголовники, разные подонки, отщепенцы, есть и обыкновенные трусы, шкурники. Здесь, попятно, тоже не просто распознать: редко кто себя открыто выставляет, да и то — для камуфляжа. Но бывают и такие, которые и правда избирают порочный путь перебраться к своим. Хотя бы тот же Копица да и… Ты извини меня, Сережа, надеюсь ты правду там о себе сказал?
— Сережу оставьте, Роман Маркович, — усмехнулся Березин. — Он такой же, как и вы. О вас мы долго ничего не слышали и вынуждены были продублировать на всякий случай. Свою задачу он выполнил.
— Сережа?!.. — вытаращил глаза Козорог. — Так что же это ты, Мамочкин-папочкин, и словом не обмолвился?.. Летчик! «На честном слове и на одном крыле».
— А ты, Рома, хоть одним словом?.. А я и правда, и летчиком-радистом был.
— Ну вот мы в основном, кажется, и познакомились, — сказал Березин, — перейдем к делу. Давайте сперва решим такой вопрос…
В этот момент в дверь условно постучались. Березин взглядом приказал Роману оставаться на месте (видимо, так было заранее условлено с Дубовым), а он и Мамочкин моментально тихо исчезли в другой комнате.
Это возвратился Степан Дубов, запер за собой дверь на ключ и сказал:
— Спокойно. Сейчас сюда зайдет мой кореш, дежурит он у биржи, сменится и зайдет. Пронюхал, зараза, что у меня есть самогон — дай опохмелиться, голова трещит. Не нравится он мне, во все щели нос сует: «Это не к тебе приходил власовец?» Пусть заходит, пусть тебя увидит тут, тебе ж еще не раз придется приходить сюда. Не теряйся, я ему быстро залью глотку — и коленкой под зад. Делай вид, что мы тут с тобой бухарили.
Возвратись в «лагерь» под вечер, Роман, как делал это всегда, решил прежде всего заглянуть к Фишеру и доложить, что он прибыл из краткосрочной отлучки. Дежурный офицер, хорошо знавший, что Роман теперь «правая рука» Фишера и запросто к нему вхож, пропустил его без предупреждения в строго засекреченную комнату.
Заложив руки за спину, Фишер стоял у развешанной на стене большей карты восточного фронта, расчерченной стрелами, утыканной разноцветными флажками, и хмуро вглядывался в нее.
— Простите, я только доложить, — сказал Роман, намереваясь тут же выйти. Он знал, что Фишер не любит, когда ему мешают размышлять у карты, видеть на ней то, что никому не позволено.
Вялым движением руки Фишер велел Роману остаться, а сам еще некоторое время продолжал вглядываться в карту. Закрыв за собой дверь и вытянувшись в струнку, Роман ждал. Наконец Фишер задернул шторкой карту, повернулся лицом к Роману, и тот удивился его виду: весь он был какой-то примятый, жалкий, будто его только что поколотили.
— Я к вашим услугам, мой шеф, — пристукнул каблуками Роман.
Фишер задержал на нем все еще отсутствующий взгляд, потом опустился на рядом стоящий стул.
— Наши войска в районе Орель-Бельгород снова выравнивают линию фронта, — сказал он, и трудно было судить сообщил он это Роману или просто подумал вслух.
Романа сперва прострелила мысль, от которой он едва не подскочил: «Началось! Не на это ли намекал Березин? И, видно, хорошо началось, коль снова «выравнивают», иначе говоря, дают деру! Так вот почему Фишер выглядел таким побитым у карты, да их же снова колотят! Но уже натренированный мозг Романа, который неусыпно был настороже, тут же подсказал: а не провокация ли это?.. Да и «выравнивать» можно по-всякому.
— Не понял, господин майор, — сказал он. — Неужели уже началось то, о чем говорил рейхскомиссар Геббельс?
Фишер принялся перекладывать на столе какие-то бумаги, время от времени бросая на Романа пристальные взгляды.
— Развлекались, господин Козорог? — вяло спросил он.
— Развлекался, господин майор.
— Где же вы развлекался?
Роман мгновенно подумал: а что, если за ним все же была слежка? И тот полицай, который сует нос во все щели и которому так вдруг захотелось опохмелиться у Степана Дубова, может, тоже не случайность? Надо как-то немедленно предупредить Березина и Дубова, если уже не поздно.
— В городе был. Посидел в кабачке «дяди Жоры», потом навестил одного знакомого, покалякали — вот и все мое развлечение, на этот раз, — доложил Роман. Если действительно за ним был «хвост» — пожалуйста, следите, он ничего не скрывает. Даже и знакомого своего назвал.