Тут двери гостиной распахнулись, и к дамам присоединились джентльмены.
Кэтрин судорожно сглотнула, перехватив взгляд Грэнби. Он тотчас же подошел к ней и предложил ей руку:
– Дорогая, хочу напомнить, что ты должна мне первый вальс.
Граф произнес эти слова так, что Кэтрин поняла: речь идет совсем о другом долге. Она осмотрелась и увидела, что на них с непроницаемым выражением лица смотрел виконт Ратбоун.
– Музыканты еще не играют, – сказала она, стараясь говорить как можно тише.
– Они уже скоро начнут.
Кэтрин и Грэнби прошли в бальный зал, где музыканты только что закончили настраивать инструменты. Стоял теплый летний вечер, двери на террасу были открыты, и в зал задувал легкий ветерок с моря.
Когда раздались первые звуки вальса, Грэнби заключил свою невесту в объятия и закружил в танце. Граф вальсировал так же, как делал все остальное, – уверенно и грациозно. Его рука лежала у нее на талии, и Кэтрин чувствовала его власть... Эта власть росла с каждым кругом, а Грэнби, пристально глядя на нее, с улыбкой говорил:
– Я очень скучал по тебе, дорогая. Ты привезла с собой бриджи?
– Нет. – Кэтрин засмеялась. Она чувствовала, что не в силах противостоять очарованию момента и обаянию этого мужчины. – Мой гардероб упаковывала горничная тети Фелисити. Бриджи оказались под строжайшим запретом.
– А амазонку? – Он ловко развернул ее, и они снова закружились по залу.
– Амазонку... да, – ответила Кэтрин, с трудом переводя дух.
В этот момент к ним присоединились другие танцующие пары, но Кэтрин ничего вокруг не замечала, она видела только синюю глубину завораживающих глаз Грэнби.
– Вот и хорошо. – Он снова улыбнулся. – Если мне правильно подсказывает память, мы с тобой заключили пари. Я имею в виду скачки. Что ты скажешь, если мы проведем их на берегу до рассвета? Будет отлив, и песок послужит нам замечательной скаковой дорожкой.
– Фелисити это не понравится, – возразила Кэтрин. Но она знала, что рискнет чем угодно – только бы найти возможность сбежать от тети и попасть на пляж, чтобы снова оказаться в объятиях графа.
– Вход для слуг в восточном крыле дома. Он выведет тебя прямо на тропу. Иди по ней к пляжу. Иди как можно быстрее, потому что я ужасно хочу поцеловать тебя. Ты думаешь, если я это сделаю, леди Форбс-Хаммонд очень расстроится?
– Она будет в ярости.
– Ради некоторых вещей стоит рискнуть, – сказал граф, словно читая мысли Кэтрин. Понизив голос до шепота, он добавил: – Я поцелую тебя, прежде чем закончится эта ночь.
Они сделали последний круг, и вальс закончился. Несколько секунд Кэтрин смотрела на графа как завороженная; ей вдруг показалось, что Грэнби сейчас поцелует ее на виду у всех. Но тут он отступил на шаг и отвесил элегантный поклон. Кэтрин с облегчением вздохнула.
К ней тотчас же подошел лорд Уолтем, который воспользовался своим положением хозяина, чтобы пригласить невесту друга на следующий танец. А потом она танцевала с виконтом Ратбоуном.
– Я не поверил, когда Грэнби сказал, что собирается жениться, – говорил виконт, кружа ее в танце. – Когда же увидел вас, то понял: слова графа – истинная правда. Вы уверены, что не хотите выйти замуж за меня?
– За вас?! Неужели вы считаете меня сумасшедшей? – Кэтрин улыбнулась виконту.
Он улыбнулся ей в ответ, и Кэтрин поняла, что многие дамы считают его неотразимым.
– Вы разбиваете мне сердце, мисс Хардвик. Вы причиняете мне ужасную боль.
Кэтрин рассмеялась:
– Не такую сильную, милорд, как это может сделать метко пущенная пуля. Вас предупредили, чтобы вы проявляли сдержанность, не так ли?
– Да, предупредили. И единственное, что меня оправдывает, – это ваша красота, затмившая мой разум.
Она снова засмеялась, и Грэнби, услышав ее смех, почувствовал, как сжалось его сердце. Он видел, что Ратбоун флиртовал с Кэтрин, и старался сделать так, чтобы склонность его друга к заигрыванию с хорошенькими женщинами не наделала бед. Грэнби не хотел, чтобы его невеста улыбалась другому мужчине, танцевала с ним и смеялась вместе с ним.
Она принадлежала ему. Только ему.
Думая об этом, Грэнби сам себе удивлялся. Неужели он действительно пал жертвой непостижимого чувства под названием любовь?
Граф обвел взглядом зал. Уолтем танцевал со своей женой, Стерлинг – со своей. Оба казались вполне довольными. Более того, было совершенно очевидно, что они по-настоящему счастливы. Да, они радовались жизни и чувствовали себя счастливыми со своими женами. Грэнби мельком взглянул в зеркало. Интересно, смотрел ли он сейчас на Кэтрин так же, как Уолтем смотрел на Эвелин и как Стерлинг – на свою красавицу Ребекку? Можно ли на его лице прочесть чувства, им владевшие? Может быть, уже все о них догадываются?
А Кэтрин? Что светилось в ее взгляде, когда она смотрела на него, – любовь или просто желание, которое он зародил в ней?
Но больше всего Грэнби жаждал понять: хотел ли он, чтобы его любили?
– Ты выглядишь так, будто тебе срочно требуется вот это, – сказал Ратбоун, подавая приятелю бокал с шампанским. – Если хочешь знать, ты ужасно побледнел.
– Возможно, – ответил Грэнби и сделал большой глоток шампанского.
– Я знаю, о чем ты думаешь.
– О чем же?
– Об этом огромном доме со множеством укромных мест. И о том, как бы тебе хотелось увести из бального зала мисс Хардвик и уединиться с ней где-нибудь.
– Да, эта мысль приходила мне в голову.
– Я так и предполагал. Нужна помощь? Давай поступим следующим образом: сначала отвлечем внимание тети, а потом устроим быстрый побег.
Грэнби засмеялся:
– Иногда мы действительно думаем одинаково.
– Вот и хорошо. Тогда – во время следующего вальса. Когда я подам сигнал, иди к двери. В конце террасы есть очень удобная стойка с папоротниками. Если хочешь, можешь использовать ее в качестве прикрытия.
– Уверен, что однажды отблагодарю тебя тем же, – сказал Грэнби, поставив пустой бокал на поднос проходившего мимо слуги.
Когда наступил момент, похищение Кэтрин было мастерски исполнено.
– Но как же... – Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, Грэнби увлек ее в дальний конец террасы, затащил за стойку с растениями и, прижав спиной к стене, впился поцелуем в ее губы.
Кэтрин ожидала страстного поцелуя, который насытит ее, и именно таким он и оказался. Грэнби все крепче прижимал ее к стене, и Кэтрин чувствовала, как по телу ее растекается огонь желания. Наконец поцелуй прервался, и граф, немного отстранившись, прошептал:
– Как только Фелисити заснет, спускайся вниз. Я буду ждать тебя на пляже, и мы прокатимся верхом при свете луны. – Сказав это, он возобновил поцелуй.
Кэтрин не давала согласия на свидание. Она не должна была его давать. Но когда Грэнби наконец-то оторвался от нее, в глазах Кэтрин он прочитал недвусмысленный ответ. Граф улыбнулся, затем взял невесту за руку и повел ее к французским дверям. Через несколько секунд она опять оказалась в его объятиях, и они закружились в танце по бальному залу, словно никакого поцелуя не было.
Но он был.
Как только Фелисити заснет...
Кэтрин посмотрела на тетю – ее глаза были широко открыты, и она выглядела хорошо отдохнувшей после дневного сна. Пройдет несколько часов, прежде чем появится возможность прокрасться вниз и выйти на освещенный лунным светом пляж.
Пока Кэтрин думала, как ей сбежать, Грэнби лелеял надежду, что его невеста не испугается сюрприза, который он приготовил для нее. Если ему удастся совершить то, о чем он сейчас думал и к чему уже сделал необходимые приготовления, то одна из его проблем отпадет и перед ним откроется новое будущее, в которое он вступит вместе с Кэтрин, своей женой.
Оставив ее с лордом Найвтоном танцевать рил, Грэнби пересек бальный зал и направился туда, где беседовали граф Акерман и виконт Стерлинг. Похлопав себя по карману сюртука, Грэнби бросил на друзей взгляд, свидетельствовавший о том, что он готов к осуществлению своего безрассудного плана.