Он тот, о ком не говорят
В неизвестном, богом забытом городке царит звенящая тишина, обволакиваемая липким туманом. Дождь моросит третьи сутки, превращая дорогу в грязевую кашу. Ни ветра, ни пения птиц. Лишь мерное глухое постукивание чего-то твердого о что-то мягкое. Стук. Затем неприятное чавканье, словно в таз упал кусок сырого мяса. И снова стук. Это длится уже целый час…
Фрэнки считает свои шаги и со скучающим видом наблюдает за грязью, налипающей на резиновые сапоги. Что он здесь делает? В этом дряхлом мертвом городишке, где проживает не больше двухсот человек. Да и те не выглядывают на улицу, видимо, опасаясь того, о ком здесь не принято говорить. Хм. Смешные глупые людишки с не менее глупыми предрассудками. Журналист столичной газеты отправлен в это место в наказание за то, что подставил коллегу. Он просто хотел получить его должность. Что такого? Все так делают, причем с завидной регулярностью. Соперничество — это нормальное состояние в таких перспективных газетах.
Ему, Фрэнки, подсунули колонку о паранормальных явлениях. Ничего не оставалось. Лучше уж раз съездить, поговорить с местными жителями и навсегда забыть об этом городе…
К тому времени, как журналист пересекает лесополосу и, наконец, показываются первые дома, он успевает промокнуть насквозь и жутко продрогнуть. Мысленно проклиная всех тех, кто сейчас находится в тепле и уюте, мужчина приближается к строению, на первый взгляд довольно безобидному, и стучит в деревянную дверь высокого забора. Никто не открывает. Фрэнки подпрыгивает на месте в надежде разглядеть, что происходит по ту сторону забора. В полумраке пасмурного дня журналисту удается заметить силуэт мужчины. Снова громко постучав, Фрэнки отходит немного назад, потому что его, наконец, услышали.
Незнакомец возникает в узком проходе и упирается цепким взглядом в журналиста, как будто заранее желает его запугать. Так всегда делают угрюмые жители подобных городишек, и Фрэнки об этом знает. Потому он выступает вперед и произносит уверенным тоном:
— Здравствуйте, сэр. Я из столичной газеты. Мне бы поговорить с кем-нибудь по поводу… — странно, но Фрэнки, который не верит во всю сверхъестественную чепуху, вдруг затихает.
Казалось бы, так просто произнести это слово, но он не может. Будто на горло кто наступил.
Угрюмый гориллоподобный мужчина по-прежнему смотрит на журналиста опустошенным взглядом. По спине Фрэнки пробегает холодок, потому что он только сейчас замечает в правой руке незнакомца топор. С окровавленного инструмента стекает вода, превращая бурую, немного тягучую жидкость в розоватого окраса струйку. Сглотнув, журналист вновь возвращается к разглядыванию лица «гориллы» и буквально врастает в землю от ужаса — такого давно забытого детского страха. Глаза незнакомца светятся. И как-то совсем не по-человечески, будто перед Фрэнки стоит зверь дикий. А молодой мужчина уже пятится назад, лихорадочно тряся головой, явно отрицая увиденное.
— Что за дьявольщина… — бормочет он, наблюдая за тем, как страшное существо закрывает дверь, исчезая во дворе.
Еще несколько минут журналист стоит на месте, не обращая внимания на дождь и слушает, как по ту сторону забора что-то падает с чавкающим звуком. И дрожь пробегает по его телу, заставляя мысленно рисовать самые жуткие картины происходящего.
— Иди за мной, — вдруг раздается голос за спиной, и Фрэнки от неожиданности подпрыгивает на месте.
Оглянувшись на очередного странного жителя этого города, журналист сразу же инстинктивно косится на его руки. Вернее, на ее — это женщина лет пятидесяти. Она без топора, но зато со странным одноглазым котом, шерсть которого давно превратилась в скатанные комы.
— Это Чарли, — поясняет женщина неприятным скрипучим голосом, поймав взгляд Фрэнки. — У тебя есть кот?
Все еще ошеломленный предыдущим «знакомством», мужчина не может вымолвить ни слова, поэтому отрицательно качает головой и недоверчиво поглядывает на Чарли.
— Иди за мной, — повторяет незнакомка и двигается в направлении другого дома. На ней темно-бордовое платье и синяя вязанная жилетка. На ногах женщины резиновые сапоги. Похоже, в этом местности в другой обуви и не походишь.
Скрипнув низенькими воротами, странная «проводница» впускает журналиста во двор. Он озирается по сторонам. Небольшой домик с низеньким крыльцом, деревянная лавочка под окном и все. Больше ничего нет. Только грязевое месиво, по которому невозможно нормально идти — ноги все время разъезжаются.
— Он не должен тебя видеть, — голос женщины за спиной, и Фрэнки резко оборачивается. — Он не должен так много забирать в один день.
— Кто? О чем Вы?
— Небо сменяется красками ночи… — бормочет она, игнорируя журналиста, и смотрит словно сквозь него.
От шока и нервного напряжения Фрэнки начинает жутко колотить. Он напрочь забывает, зачем приехал в этот городок.
— Небо одно, а демонов — тьма. Кто-то не видит, кто-то не хочет. Небо одно, а демонов — тьма. Кто-то боится, кто-то не хочет. Небо одно, а демонов — тьма…
— Что такое? — Фрэнки замечает огненное свечение за спиной женщины, продолжающей повторять слова словно мантру или заклинание.
Снова слышен чавкающий звук и вместе со светящимся силуэтом во дворе появляется тот, который встретил журналиста с топором. В одной руке он держит все тот же окровавленный инструмент, во второй — большой кусок сырого мяса. Волосы на затылке журналиста встают дыбом, когда он встречается с «гориллой» взглядом.
— Небо одно, а демонов — тьма, — хрипит угрюмый мужчина.
Из огненного силуэта образуется фигура человека, который возникает перед Фрэнки, и, оскалившись, проговаривает:
— Раз, два, три, четыре, пять, я уже иду искать. Если ты не убежал, значит он так пожелал…
Черная одежда этого человека и бледное, какое-то неестественное лицо, пугают журналиста настолько сильно, что ему начинает казаться, что он спит. Не кошмар ли ему снится?
Вслед за «бледнолицым» появляется карлик в алом костюме со сморщенным лицом. Он так жутко улыбается, что Фрэнки хочется умереть. Прямо здесь, на месте. И он уже готов попросить об этом, как вдруг карлик неожиданно начинает танцевать, бормоча себе под нос что-то вроде: «Все не так, наоборот».
— Возьми Чарли, — предлагает женщина, вручая журналисту своего кота, но когда Фрэнки смотрит на него, это уже совсем не кот.
Черная мерзкая змея обвивает руки мужчины и он, вскрикнув, сбрасывает ее с себя.
Весь этот тягучий кошмар сводит Фрэнки с ума. Поэтому, когда «горилла» приближается к нему, журналист не удивляется. Лишь покорно склоняет голову, готовясь к удару.
— Он пришел, — произносит карлик и оборачивается.
А Фрэнки уже не успевает ничего рассмотреть. Топор обрушивается на его голову, и теплая густая жидкость застилает глаза. Грохнувшись на колени, журналист еще раз моргает и с глухим звуком, словно туша, падает лицом в грязь.
— Он не должен забирать так много в один день… — бормочет женщина, поднимая с земли Чарли.
А «горилла» волочет безжизненное тело Фрэнки в сторону своего дома.
В неизвестном, богом забытом городке царит звенящая тишина, обволакиваемая липким туманом. Дождь моросит четвертые сутки, превращая дорогу в грязевую кашу. Ни ветра, ни пения птиц. Лишь мерное глухое постукивание чего-то твердого о что-то мягкое. Стук. Затем неприятное чавканье, словно в таз упал кусок сырого мяса. И снова стук. Это длится почти сутки.
Но никто не должен знать об этом. Нельзя произносить его имя. Он тот, о ком не говорят.